Калитка счастья, или Спасайся кто может!
Шрифт:
— Вот это разговор! — оторопела бабка и с радостью продолжила: — Каким же ветром тебя сюда занесло, боров толстобрюхий?
— А таким, что совета у тебя хотел спросить. Скажи мне, помело косматое, где смерть кощееву искать.
— Я бы и сказала, холера тебя возьми, да только разве у этого старого чайника вызнаешь, — покачала головой старуха.
— А ты, трухлявая, подумай хорошенько, мозгами пораскинь, где узнать можно. А то я тебя, чума бубонная, знаю. Врёшь, небось, — погрозил ей пальцем Иван.
— Это ты мне говоришь, сморчок сизоносый? Сам брешешь как сивый мерин. Я про кощееву смерть ни сном ни духом не ведаю, будь он неладен, стручок сушёный. Может, мой свояк, змей трёхглавый, в курсе. Он проходимец, каких поискать. У него поспрашай, пёсий чох, — посоветовала старуха.
— Ну что ж, старая перечница, спасибо за совет. Хоть какая от тебя польза. Пойду к твоему свояку, — сказал Иван, взял коня под уздцы и направился прочь от избушки.
— Так ты заходи, недоумок, ежели чего, — крикнула бабка ему вслед, а потом одобрительно добавила: — Вот ведь Ванька, стервец, знает вежливое обхождение. Такому и совет дать не жалко. Хоть он человечишко и поганый, а поговорить с ним приятно. Умеет поддержать беседу.
Глава 7. Змей-горбунок
Трёхглавый Змей обитал в пещере под Лысой горой. Гора эта была невысокая, скорее, даже не гора, а холм. Она не могла похвастаться ни снежными вершинами, ни альпийскими лугами. Со всех сторон поросла лесом, а название своё получила оттого, что на самой её макушке, словно лысина, красовалось голое плато. Оно образовалось уже после того, как в пещере поселился дракон. За давностью лет никто не помнил, что сначала Змей сам расчистил его под посадочную площадку, куда он возвращался после полётов, но постепенно растительность на вершине зачахла, там образовалась плешь, и название прочно прикипело к этим местам.
Каменистая дорога, полого огибая склон, вела вверх.
— Время обеденное, а у нас маковой росинки во рту не было, — ворчал Тюхтя. — Может, у Змея удастся перекусить? Иван, ты случайно не знаешь, что он ест?
— Да кого поймает, того и ест, — сказал Иван.
При этих словах лесовики так дружно вздрогнули, что едва не свалились с лошади. Только теперь до искателей приключений дошло, почему по обочине дороги валялись выбеленные солнцем кости. Их желание идти в гости к дракону сильно поколебалось. Колоброд поёрзал в седле и сказал:
— Слушайте, а может, нам к Змею не ходить? Неудобно как-то без приглашения.
— Точно. А то он ещё подумает, что мы невоспитанные и на угощение напрашиваемся, — подхватил Тюхтя.
— Да, не по-людски в гости непрошеными заваливаться, — поддакнул Мастеря.
— Вот и я говорю, некультурно. Лучше мы возле пещеры подождём, воздухом подышим. Говорят, горный воздух полезен для здоровья, — продолжал Колоброд.
— А дракон для здоровья не полезен вовсе, — простодушно завершил Тюхтя.
— Ладно уж, дышите. Я и без вас схожу, — усмехнулся Иван.
Возле самого входа в пещеру лежал обглоданный скелет быка. Лесовики опасливо обошли его стороной и уселись поджидать Ивана.
Достав на всякий случай дубинку, Иван шагнул внутрь. Даже ясным днём в пещере царил полумрак. Наконец после яркого солнечного света глаза привыкли к темноте, и добрый молодец увидел хозяина. Укутанный пледом по самые ноздри, бедняга понуро лежал на огромных, грубо сколоченных полатях, сложив рядком все три головы. Увидав гостя, он слегка приподнялся с подушки и слабым голосом прохрипел:
— Русским духом пахнет. Никак, новый знахарь пожаловал?
— Не знахарь я, а Иван, крестьянский сын. А зачем тебе, Змею трёхглавому, знахарь?
— Хвораю я, Ваня. Мне знахарь позарез нужен. Ежели не вылечит, так хоть пообедаю. Уж столько лекарей я перепробовал: и с перцем, и с горчицей, и даже с мёдом — никакого проку, — сипло пожаловался Змей и с надеждой посмотрел на доброго молодца. — Может, от тебя полегчает?
— Нет, меня есть нельзя. Я тоже хворый. Хожу вот, лекарство от недуга ищу, — помотал головой Иван.
— Тогда, конечно, мне тебя есть не след, если ты экологически нечистый. А то ещё какая зараза прицепится, — вздохнул Змей.
— Ты хоть расскажи, что с тобой приключилось? — полюбопытствовал Иван.
— Нету во мне, Ваня, прежнего огонька. Выдохну, — а один хрип получается. Но это ещё полбеды, а главное, срамно сказать, горб у меня вырос, как у верблюда какого.
Змей приподнялся, чтобы показать причину своего несчастья, и печально продолжал:
— Все кому не лень теперь надо мной потешаются. Намедни приходил царёв сын, младшенький. Говорит: «Коли ты Горбунок, должон меня на себе возить. Я, — говорит, — тебя дрессировать стану. Как свистну да кликну: „Стань передо мной как лист перед травой!“, — тотчас ко мне поспешай». Каково мне такие обидные слова слышать? Хотел я его проучить, да какое там! Он шустрый, как живчик, а мне горб мешает. Этот нахал малолетний мне же ещё и пинком наподдал, — обиженно всхлипнул Змей.
— А ты к костоправу не ходил? — поинтересовался Иван.
— К кому я только со своим недугом не обращался! Даже к Айболиту на приём записывался. Все в один голос заладили: «Тут медицина бессильна». Видать, это какое-то колдовство. Ох, мне бы только отыскать, кто меня огорбатил, он бы у меня навек запомнил!
— В наших краях тоже колдун пошаливает. Посмотри, что он с моим конём сделал, — Иван махнул рукой в сторону выхода, где его скакун по куриной привычке старательно разгребал лапами землю.
Змей подслеповато сощурился и, увидев конька на курьих ножках, вытаращился от удивления.
— Ну и ну! Страсть-то какая! Это, пожалуй, похлеще горба будет! Попомни мои слова: в нашей сказке что-то неладно. Только вот как всё сызнова выправить?
— Есть у меня одна мыслишка, — доверительно сказал Иван. — Слыхал я, что для этого надо кощееву смерть отыскать. Может, скажешь, где она спрятана?
— Нашёл о чём спрашивать! Разве Кощей про такие дела расскажет? Мне, брату родному, и то не доверяет. Он за здоровьем своим дюже следит! Всё по режиму! Зарядку с утра делает, ушу называется. Прищурится и кренделя руками выписывает. Всё молодится. Совсем с ума спятил. Диету соблюдает. Провалиться мне на этом месте, если вру. Так что, где его смерть хранится, один он знает.