Калки
Шрифт:
2
Прошлым летом мы все щеголяли в купальниках. Я чувствовала себя странно, когда вела самолет, облаченная лишь в бикини. Но жара стояла ужасная. Зато к обеду мы одевались.
Джеральдина и Лакшми вступили в дружеское соревнование. Каждый вечер они надевали новое нарядное платье, не говоря о тиарах, ожерельях, серьгах и браслетах. Обе молодые женщины блистали под хрустальными люстрами Восточной комнаты. Я была скромнее. Обычно носила черное или белое. Только в редких случаях надевала свои рубины. Хотя Калки и Джайлсу нравилось наблюдать за парадом мод, сами они редко наряжались во что-нибудь,
Как-то в конце августа, после обеда, перед тем как пойти в кинозал смотреть фильм, Лакшми вдруг сказала:
— Знаете, я родилась в Вашингтоне, но никогда не была в Маунт-Верноне. Не хотите съездить? — Мы часто вспоминали Джорджа Вашингтона. В Белом доме его портреты встречались на каждом шагу. Да и сам Белый дом был памятником первому президенту США.
Поскольку никто из нас не был в Маунт-Верноне, Калки предложил устроить туда экскурсию. Лакшми и Джеральдина должны были приготовить еду для пикника. Джайлсу поручили найти катер. Мне предстояло стать шкипером. Умение управлять машинами обрекало меня на вечное сидение в кабине, шлем и штурвал.
Жарким безветренным утром мы отчалили от пристани у Белого дома. Я встала за штурвал. Карты не было, и я направилась вверх по течению, к Грейт-Фоллс, в то время как к Маунт-Вернону нужно было плыть вниз. Впрочем, это не имело значения. Имело значение только одно: мы выбрались на пикник.
Калки, на котором не было ничего, кроме обтрепанных шортов, казался мальчишкой: его белая кожа пахла младенцем. Джеральдина надела соломенную шляпу с полями. И темные очки. Она ужасно боялась рака кожи и бежала к Джайлсу каждый раз, когда ей казалось, что какая-нибудь веснушка изменила форму.
Лакшми бросила на корму надувной матрас и улеглась загорать.
— Как спокойно… — пробормотала она. Потом скрестила руки на животе, в котором находилось будущее человечества, и крепко уснула. За двоих.
Джайлс и Джеральдина играли в триктрак. Я не могла в это поверить. Хотя мы проплывали мимо прекрасных зеленых виргинских берегов, они ни разу не оглянулись по сторонам. Красоты ландшафта для них не существовало.
Калки стоял рядом со мной. К счастью, он был любителем природы. Кроме того, ему тоже нравилось наблюдать за птицами, и в конце каждой недели мы сверяли свои заметки… Каждой недели! Мы все еще мерили время по часам и календарям, словно еще существовало такое понятие, как история.
— Посмотри, какой чистой стала вода! — Калки показал за борт. Вода была мутной, но не грязной. Калки каждый день ловил рыбу; это занятие казалось мне невыносимо скучным.
— Она становится лучше с каждым днем. — Это было верно. Отсутствие сбросов позволило реке быстро вернуться к исходному состоянию. Обилие чистой воды и мест для метания икры позволяло рыбе быстро плодиться и размножаться.
— Тебе одиноко? — вполголоса спросил Калки — так, чтобы не слышали остальные. Учитывая личность его автора, вопрос прозвучал пугающе.
— Да, — честно ответила я.
— Мне тоже. — Вспомнив о том, что Вишну-создатель постоянно выступал в тандеме с Шивой-разрушителем, я невольно отстранилась. Если бы не иллюзии, посещавшие его божественную голову, мы все чувствовали бы себя… потерянными? Нет, хуже: орудиями зла.
Я взглянула на Калки. Он смотрел на высокий зеленый холм, перпендикулярно вздымавшийся над мутной водой. Когда он заговорил, его голос звучал печально. Нет, задумчиво.
— Я тоже
— Я тоскую по Арлен, — тихо сказала я. Мне не хотелось, чтобы это слышала Джеральдина.
Но Калки тоже не услышал меня.
— Однако по течению плывет только Келли. Не я. Ты должна тосковать по своим детям.
К счастью, я давно решила эту проблему — как эмоционально, так и интеллектуально. Если бы они погибли, скажем, в автокатастрофе, я была бы безутешна, потому что они лишились бы того, что им предстояло: жизни в мире людей. Но раз мир людей погиб тоже, это была не такая большая потеря. Просто все написанное на классной доске стерли тряпкой, одна игра перешла в другую, и определенный промежуток времени сменился вечностью.
Калки понимал меня. Полностью. В первый раз за день он посмотрел на меня. Небо было пасмурным; в тусклом августовском свете голубые глаза Калки казались бледными.
— Поскольку радиоактивность от этих нейтронных бомб сделала бы планету необитаемой в течение тысяч лет, я был обязан вмешаться. И сделал это вовремя. Я Шива, но главным образом Брахма. Я разрушаю для того, чтобы создавать. И сохранять. Теперь я начинаю новый цикл, так что все хорошо. За исключением того, — он отвел глаза, — что я тоже человек. Бывает время, когда мозг Джима Келли не в состоянии понять поставленную мною цель. Не думаю, что теперь он вообще пытается что-то понять. Но, — тут Калки нахмурился, — иногда я слышу внутренний голос, который говорит мне, что симметрия требует полного конца человеческой расы. Странно, правда? Шива шепчет: уничтожь людей. Вишну шепчет: сохрани. Брахма шепчет: начни новый цикл… У нас есть пиво?
— Конечно, — сказала я. Калки любил только пиво. — В холодильнике. — Калки пошел за пивом.
Я направила катер под мост. Тут Джайлс оторвал взгляд от доски для игры в триктрак.
— Моя дорогая Тедди, в данную минуту мы проплываем под историческим Цепным мостом. Это значит, что вы выбрали не то направление. Маунт-Вернон находится вниз по реке.
Лакшми открыла глаза.
— Это моя вина, — извинилась она. — Я местная. И должна была сказать тебе, куда плыть. — Сказав это, она снова уснула. Я развернула катер. Жара была удушающая. Даже на реке не чувствовалось ни ветерка. Я увидела, что барометр падает. Приближалась буря. С юго-запада.
Джайлс и Джеральдина продолжали игру. Калки пил пиво, любовался пейзажем и казался умиротворенным.
У виргинского берега рассекала мутную воду скала, очертаниями напоминавшая Италию. На гладкой вершине скалы лежали два обнявшихся скелета. Мужчина и женщина? Или две женщины? Одежда помочь не могла. Они были обнажены. «Неужели в момент окончания жизни они занимались любовью?» — подумала я.
Усталые и потные, мы причалили к Маунт-Вернону, и все, кроме Лакшми, нырнули в мутную воду. Плавали среди водорослей. Ходили по илистому дну. Нервно пошучивали про ядовитых змей. На Потомаке часто встречаются медноголовые щитомордники. Но в тот день мы не видели ни одного.