Каллиграф
Шрифт:
Некоторое время она сидела молча, но смотрела на меня совершенно пустым взглядом – неподвижные глаза, плотно сжатые губы, язык двигается вдоль зубов. Сначала я тоже сидел молча. Но через некоторое время я протянул руку, чтобы коснуться ее лица и спросить, что не так. Спокойно и твердо она перехватила мое запястье и убрала мою руку.
А затем размеренным голосом заговорила:
– Джаспер, я хочу поговорить с тобой о Люси.
– Люси?
– Да. Люси.
– Какая Люси?
– Та самая Люси, с которой ты был до меня, Джаспер. Та самая Люси, которая приходила посмотреть на тебя на балу – когда я пыталась тебя отмыть. Люси Гиддингс.
– Люси, с которой я встречался?
– Люси, на которой ты обещал жениться.
–
Мадлен произнесла негромко:
– Люси – моя сестра.
25. Проклятие
118
Перевод Б. Томашевского.
Моя голова шла кругом, раскалялась, гудела от перекрещивающихся потоков паники и гнева, растерянности и чувства вины; внезапная лихорадка стыда, как у ребенка, которого поймали за чем-то совершенно ужасным.
– Джаспер, послушай, у нас мало времени. Наверное, надо было уйти пораньше… – Она наклонилась вперед, оперлась локтями на колени, немного ссутулилась, сжала ладони, переплетая пальцы.
Мой голос прозвучал неожиданно высоко, непривычно даже для моего собственного слуха:
– Твоя сестра? Я не понимаю.
– Один отец, – мягко сказала Мадлен. Она закурила и бросила потухшую спичку в пепельницу. – Нет, по-хорошему все равно не получится. Так что я скажу тебе прямо: мы с Люси все спланировали, Джаспер, вплоть до того, сколько дней я заставлю тебя ждать у Данило. Шепердс Буш, этот идиотский вечер в моей квартире с двумя придурками, которых я выбрала, – Боже мой, как все это было утомительно, и ты даже представитьне можешь, насколько грубой мне пришлось быть, чтобы изгнать их потом из своей жизни, – солнечные ванны в саду, то платье, подбор дней для появления там, – она жестом указала в направлении сада, – и времени пребывания под твоим окном. Мы все спланировали. Мы знали, что ты увидишь меня из своей студии. Мы знали, что ты не сможешь устоять. Мы знали, что ты проглотишь эту приманку, – она чуть улыбнулась. – Мы даже угадали, куда ты поведешь меня обедать. Единственное, что удивило нас, это то, насколько ты был осторожным, как долго ты… Неважно, суть вот в чем: мы спланировали все – или почти все. Зонтик, например, не был нашей идеей. – Она чуть выпятила нижнюю губу и выпустила колечко дыма, которое медленно поплыло к потолку, в сторону от меня. – Извини. Но ты этого заслуживал.
Теперь она колебалась, словно ожидала, что я заговорю, но смертельный холод пробирал меня до костей, я был парализован и нем.
Тогда она продолжила:
– Я солгала насчет своего имени. На самом деле, никто не зовет меня Мадлен. Меня обычно зовут Белла. Это мое второе имя. Полагаю, я была Беллой с момента смерти моей матери… очевидно, ты уже понял, что это я жила с Люси, когда вы были… когда ты был с ней. Мы с ней снимали квартиру. Я – Белла. – Она испытующе взглянула на меня. – Люси называет меня Беллой, как и все остальные. Я использую свое первое имя только для статей и для книги, но только отец зовет меня Мадлен, когда обращается ко мне. А теперь и ты.
Она снова помедлила.
– Ты понимаешь… ты знаешь, что Люси была больна? Из-за тебя. Из-за твоего поведения. – Внезапно ее ярость хлынула наружу – как будто чудовищное количество энергии, требовавшееся ей, чтобы подавлять ее истинные чувства, теперь наконец выплеснулось на свободу. – Ты причинил ей вред, гораздо больший, чем ты можешь даже предположить. Она, естественно, узнала о Селине и готова была простить тебе это; но потом появлялись другие. Боже, ты, вероятно, держал ее за полную дуру. А потом – когда она была совсем разбита – ты взял и написал ей письмо, хвастаясьтем, как ты трахался направо и налево.
– Я знаю, – у меня пересохло горло. – Я знаю, это…
– Нет. Ты. Не. Знаешь. – Она резко подалась вперед, и мне показалось, что она хочет ударить меня или ткнуть в лицо сигаретой. – Когда я вернулась, через день после того, как ты помогал ей переезжать, она была в полном отчаянии. Она не могла ходить на работу. Она почти не могла разговаривать. А потом ты сообщил ей, что не стоит беспокоиться, потому что – о! – все было гораздо хуже,чем она думала, и…
– Мне жаль, что…
– Дай мне закончить. После того, что случилось… того, что ты сделал с ней,моя сестра пережила нервный срыв. Ты ее буквально уничтожил. Именно ты сделал это с ней. Она не была глупой или одержимой собственницей, она не пыталась вторгаться в твою жизнь, она не просила тебя ничего менять ради нее. Возможно, с ней вообще все было бы в порядке, если бы ты только сказал ей правду. Но ты обращался с ней так, как будто она была – была ничем. Барахлом, которым ты просто пользовался.Джаспер, она заботилась о тебе. Она бы сделала для тебя все, что угодно. Никто не заслуживает того, чтобы с ним так обходились. Ни одна женщина. Ни один человек.
Чувство вины грызло меня изнутри, с корнем выламывало зубы.
Она отвела взгляд, затем посмотрела на часы. Когда она снова заговорила, голос снова слушался ее.
– Люси все мне о тебе рассказала. Она вообще очень много о тебе говорила. Она – так оно и было – она любила тебя. И не слепо, не безрассудно, не по-детски… Она думала, ты собираешься жениться на ней.
– Я никогда ей этого не говорил.
Мадлен проигнорировала мои слова.
– Нам пришла в голову эта мысль, когда она лечилась. Думаю, это началось как своего рода терапия для нее. Я тебя не знала и ненавидела.
– Я не понимаю… – Несмотря на шок, я чувствовал, как во мне закипает гнев. И у меня тоже были вопросы. – Ты хочешь сказать, что купила эту квартиру только для того, чтобы…
– Нет, конечно, нет Я купила эту квартиру, потому что это хорошее место: дешево для этого района, удачное вложение денег. Но, естественно, именно Люси сказала мне об этой квартире. Она сама ее чуть не купила. Я не смогла посмотреть ее заранее, потому что была в Штатах. Мне нужно было быстро что-то приобрести, и я положилась на ее слово. Не было смысла прочесывать Лондон, она уже сделала за меня всю работу. Моей сестре можно доверять. – Ее деловитый тон был не менее враждебным, чем открытый выплеск гнева, – клыки разжались, но за дело принялся яд. – А потом, когда я ее купила… это была такая блестящая возможность, жаль было упускать ее. Я обязана Люси за то, что она уберегла меня от замужества с тем мерзавцем в Буэнос-Айресе, когда я была моложе. Мне нужно было провести здесь несколько месяцев, чтобы сделать ремонт… и, знаешь, мы просто хотели посмотреть, как далеко сумеем зайти в этом деле с тобой, заставить тебя страдать. Это был проект, рассчитанный на лето. И мне нравилась мысль о том, чтобы причинить тебе боль. Правда, мы беспокоились, потому что Люси много рассказывала тебе про меня – что я работаю в газете, и так далее – но ты так и не догадался. Даже на балу, когда она настояла на том, чтобы прийти и посмотреть на тебя после того, как тот тип ударил тебя, – это, кстати, было ошибкой.