Кальтер

Глушков Роман Анатольевич

Он нажал на бутылочную пробку, и мы с ним вдруг очутились в беседке, что стояла на вершине горы, чьи склоны были засажены виноградниками. У подножия горы раскинулась зеленая долина. По ней петляла река, на берегу которой расположилась пасторальная деревенька. По старинному каменному мосту через реку двигались гужевые крестьянские повозки. По всей видимости, недавно здесь прошел дождь, ибо воздух пах свежестью и повсюду слышалось щебетание птиц.

От резкой перемены обстановки у меня вновь

случилось головокружение и я присел на стул, дабы не упасть. На стул из моей гостиной, который тоже каким-то чудом перенесся сюда вместе со мной.

– Это что - настоящая Франция?
– поинтересовался я, озираясь и вроде бы узнавая знакомый ландшафт, поскольку мне доводилось бывать в тех краях.

– Нет, конечно. Обычная панорамная голограмма.
– Кальтер снова коснулся пробки и мы вернулись в гостиную.
– Демонстрирует места, где был произведен коньяк. А если бы ты приказал, шайтан-бутылка поведала бы тебе его историю. Если вкратце: тридцатилетняя выдержка, эксклюзивный купаж. Говорят, две тысячи сто шестидесятый год был удачным для этого коньяка.

– Как же посчитать его возраст сегодня?
– усмехнулся я.
– В год, когда только родились прапрадедушки тех виноделов?

– Ума не приложу, - пожал плечами Тимофеич.
– Одно знаю точно: за темпоральную контрабанду спиртного нам с Верой может влететь, так что улики я тебе не оставлю. Пустую посуду с чудо-пробкой придется забрать с собой обратно, извини.

– А что же сама Верданди Константиновна в гости не зашла?
– спросил я.
– Уверен, она столь же очаровательна, как в тот день, когда они с мужем вытащили тебя из Зоны. Я, правда, говорил с Верой лишь считанные минуты, но готов признать: дочка у тебя что надо.

– Так и есть, - подтвердил Куприянов.
– Да Вера с радостью пришла бы, но просила ее извинить - дел по горло. Работа у нее ответственная, ни выходных, ни проходных. Почти как у тебя с твоей благотворительной клиникой. Отличное вложение денег, кстати. Я не сомневался, что ты в конце концов остепенишься и перестанешь гоняться в Зоне за химерами.

– Один момент!
– попросил я. Затем сходил в кабинет, достал из стола свою бутылку, принес ее в гостиную и поставил рядом с презентом из будущего. А по дороге заглянул на кухню, прихватил бокалы и велел комбайну приготовить ужин на две персоны. Что-нибудь сообразно выпивке - из французской кухни, на усмотрение искусственного интеллекта моего повара.

– Между прочим, это та самая бутылка, которую я обещал для тебя припасти, - уточнил я.
– Она, конечно, не показывает фокусы, как твоя. Зато выдержка у моего коньяка почти такая же - считай, больше двадцати лет тебя дожидается.

– Весьма польщен. Ты настоящий человек слова, - кивнул Тимофеич.

Я отметил, что в будущем он не только выздоровел, но и набрался хороших манер. От прежнего бесцеремонного Кальтера таких комплиментов было не услышать.
– Вот только не многовато ли здесь выпивки на двоих? Я пью мало, ты тоже не похож на алкоголика. Того и гляди переберем и начнем спьяну бить друг другу морды.

– Насчет меня не беспокойся. Я не бью инвалидов, - съязвил я.

– Я тоже не имею привычки бить стариков, - парировал он, усаживаясь в кресло.
– Особенно тех, которым обязан жизнью.

– Я тебе обязан тем же, не забывай, - напомнил я и подытожил.
– Значит, пьянствуем культурно и держим себя в руках. Ужин будет готов через...
– Я сверился с коммуникатором, что отслеживал работу моего кибернетического повара.
– Через пятнадцать минут. Так что предлагаю пропустить по бокальчику, если не возражаешь.

– Поддерживаю, - кивнул Тимофеич.
– Начнем с твоей бутылки. Она как-никак для нас символичнее и ценнее. А мою с ее голограммами оставим на потом.

Я откупорил свой «Давидофф» и разлил его по бокалам. Мы чокнулись, отсалютовали друг другу бокалами и отпили по первому глотку.

– Ну, ладно, не томи, рассказывай!
– не выдержал я.
– Про мою-то жизнь ты наслышан, раз сумел отыскать мой дом и знаешь о моей детской клинике. А вот я про тебя и раньше почти ничего не знал, а теперь подавно. Каков он, твой дивный новый мир, в котором ты живешь? Надо полагать, он лучше моего, раз тебя там поставили на ноги даже после тех чудовищных травм, что ты заработал в Припяти.

– Хм... ну в принципе да.
– Тимофеич поболтал в бокале коньяк и посмотрел, как он играет на свету. Кажется, моя просьба его не слишком воодушевила.
– А тебе действительно хочется услышать о том, где я побывал и что видел после того, как ты усадил меня в машину времени? Боюсь, история, которую я тебе поведаю, выставит меня не в лучшем свете. И крови в ней прольется гораздо больше, чем мы с тобой на пару пролили в Зоне.

– Не бойся, старик, - заверил я его.
– Не мне, бывшему сталкеру, осуждать другого сталкера за кровопролитие. Тем более я тебя знаю: ты не из тех, кто творит насилие ради насилия, и не упиваешься им. Раз уж тебе довелось снова проливать кровь, значит, на то была серьезная причина. Короче, давай, рассказывай, не тушуйся! Кому-кому, а Лене Мракобесу в таком вопросе ты можешь довериться, разве нет?

– Ладно, как пожелаешь. Хозяин - барин, - не стал упорствовать Кальтер.
– Тогда усаживайся поудобнее, дружище, и не забывай подливать нам коньяк. История будет долгая...

КОНЕЦ