Кама с утрА. Картинки к Фрейду
Шрифт:
— Нет уж, извольте… муж у меня хороший, отец сыну отличный. И вообще, у меня есть всё, о чём даже мечтать некоторые не могут. Шикарная квартира в центре, загородный дом с бассейном. Няня для ребёнка, водитель и даже садовник есть. Подумаешь, нет секса. Разве в этом счастье? — размышляла я, нередко засыпая в кровати в полном одиночестве и размазывая сопли и слюни по щекам и шёлковой наволочке.
Незаметно мне перевалило за тридцать. Ещё жить и жить. Но мир, казалось, упёрся в стену. Каждый новый день был похож на предыдущий, словно крутили одно и то же кино, а вернее, один и тот же эпизод из жизни, главной героиней в котором была я. Де жа вю. События повторяются в точности до минуты. Но они не кажутся тебе. Повторяются
Сын пошёл в школу. Максим работал, удовлетворяя свои мужские амбиции путём успешно развивающегося бизнеса и с помощью вертящихся около него девиц с длинными ногами и вывернутыми губами. Если случались праздники или презентации, я сопровождала мужа, являя собой ещё одну важную для бизнесмена деталь успеха — эффектную супругу, которую не стыдно показать людям. Причём многие богатые мужчины стали увлекаться молоденькими модельками, которые рядом с великовозрастными мужьями смотрелись их дочерьми. Молодые жёны не красили пожилых плэйбоев, а наоборот, делали еще старше и противнее. Да и поговорить с этими девицами было не о чем, кроме как о последней коллекции Армани или Версаче. Я же бойко говорила практически на любую тему, включая рейтинги продаж на нефтяном рынке или сводки финансовых новостей по Доу Джонсу. Легко общалась на английском и немецком, если в компании оказывались иностранцы. Макс гордился такой женой. И всё бы ничего, если бы не моя натура, не желающая смириться с простоем в ночное время. Я чувствовала себя всё хуже. Становилась раздражённее и часто плакала.
В конце концов, я пошла к врачу с просьбой выписать снотворное. Но милый доктор с большими синими глазами, и проникающим взглядом, поглаживая мою руку крепкими пальцами с блестящими лакированными ногтями, бархатным баритоном тихо вынес вердикт:
— Вам не таблетки нужны, милочка… и не глубокий сон. А как раз наоборот. Бессонные ночи. Вы же ещё совсем молодая… понимаете, что я имею в виду?
Я понимала. Ещё бы. Почти каждую ночь мне снились ужасы. Вернее, это были, отнюдь, не ужасы, а вполне приятные эротические видения. Мне снилось, например, как я еду в метро (это ж надо такому присниться!) и вижу красивого парня. Я сижу, а он стоит, прислонившись к поручню сиденья напротив. Мои глаза упираются ровно в то место, где на джинсах пришита «молния». На парне курточка, заканчивающаяся на талии. А потому стороннему наблюдателю отлично видна часть его тела ниже… я вижу, как это место распирает на глазах, «молния» трещит и вот-вот покажется ОН…
В этом месте обычно я просыпалась, чувствуя тяжесть внизу живота, озноб и нервозность. Сны не радовали, а раздражали. Поэтому я считала их ужасными и мечтала от них избавиться. Но избавиться от этих сновидений оказалось нелегко. Даже таблетки, которые я всё-таки выпросила у доктора, пытающегося изображать из себя земского врачевателя девятнадцатого столетия, а на самом деле являющегося самым обычным бабником, и даже не исключено — извращенцем, не приносили облегчения.
С пилюлями я стала засыпать быстрее и спать крепче, но снов никто не отменял. Они приходили ко мне и мучили с прежней силой. А, может, и сильнее. Я падала в глубокую яму тяжёлого сна и не могла из неё вырваться удерживаемая снотворным. Мужчины, нередко возглавляемые доктором в пенсне и с интеллигентной бородкой а-ля Чехов, иногда в шляпах, а чаще и вовсе совершенно голые гонялись за мной, пытаясь изнасиловать. Мука состояла в том, что я хотела насилия, но боялась признаться самой себе в этом и, как последняя гимназистка, убегала от возбуждающих меня мужчин. Они манили меня и пугали одновременно. Как и в жизни, в снах я находилась в паутине повторяемости своего неудовлетворения. Мои дни, как и ночи, были одинаковы до противности.
И тут появилась Рита. Красивая, высокая и стройная. Одетая, словно из журнала мод. На лице едва заметные следы косметики, будто и нет её вовсе. Чёрные волосы, завитые на спиральные бигуди, длинными блестящими локонами,
— Что за женщина, с чёрными волосами? — спросила я Ирочку, которая знала всё и обо всех.
— Рита? — сразу догадалась она, о ком я спрашиваю. — ой, очень любопытная особа… и загадочная. Правда?
— Да в ней есть что-то манящее. Она другая…. Ну, в смысле, не похожа ни на кого.
— Может потому, что прожила много лет за границей? У неё муж там работал. Недавно вернулись, — предположила Ирочка, задумчиво глядя на свои руки. — Не успеваю бегать к маникюрше, всё время надо подправлять, — сказала она, видимо, имея в виду обломившийся ноготь.
Когда Рита стремительно шла по коридору, все, кто встречался на её пути, делали шаг в сторону, давая дорогу. Она проходила, едва кивнув головой в знак приветствия, не замедляя шаг. Те же, кто-то попадался на пути, не только внимательно смотрели на Риту, но и оборачивались, провожая её взглядом. Может быть, она не заметила бы и меня. Но мы столкнулись с ней у входа в здание, где располагалась наша фирма. Она выходила, а влетала в него. Я зацепила Риту плечом, и она выронила из рук пакет, из которого рассыпались бумаги. Автоматически я присела, помочь собрать… Сначала мы нечаянно коснулись друг друга руками, затем подняли глаза и…
С того самого первого раза я почувствовала, что она смотрит на меня не просто так. В одно мгновение в её взгляде произошла перемена. Подняв глаза, Рита сначала скользнула по моему лицу безразличием, но тут же зрачок увеличился и стал ярче. Обычно принято говорить, что глаз заблестел. Именно так и вышло. И улыбка, её вечная, бессмысленная улыбка, какие постоянно «носят» воспитанные люди, на моих глазах приобрела смысл. Уголки гуд едва дрогнули. И приподнялись.
После этого случая, мы, как-то на удивление часто, стали встречаться в офисе. Будто случайно. Неожиданно. Стоя на расстоянии одна от другой, мы говорили, не касаясь друг друга. Она смотрела так бесстыдно, будто я была перед ней голой. Рита смотрела не в лицо, а на грудь, при этом продолжая говорить или слушать. Через минуту взгляд поднимался и упирался в губы. Потом она могла посмотреть в глаза, и снова резко перевести взгляд на грудь. Эта манера осматривания собеседника волновала, хотя, впрочем, думаю, «собака была зарыта» не в этом. Волновало не то, куда она смотрела, а то — как она это делала! Нет, она не смотрела. Она ласкала. Целовала, касаясь взглядом. Рита смотрела не глазами женщины, а глазами охотника, варвара, захватчика. Даже не обменявшись с ней и парой значимых слов, я поняла, что попала…
Мы стали вместе перекусывать в обеденный перерыв. Или пить кофе в столовой офиса. О чём мы говорили, трудно вспомнить. Скорее, ни о чём. Я узнала, что они с мужем жили несколько лет в Германии, но сказано это было в контексте. Рита поделилась тем, что они недавно закончили ремонт в только что купленной квартире. Вот и пришлось пояснить, что долго отсутствовали в стране. О жизни за границей она не рассказывала. А я не спрашивала. Ещё, помнится, мы говорили о какой-то выставке, которую готовились открыть в Манеже. Посоветовала прочитать модную книгу. Я тоже что-то говорила, улыбалась, поддакивала.
Как-то у нас был корпоративчик, мы остались после работы и веселились за счёт фирмы. Фирма выиграла дело и «проставилась», щедро накрыв поляну. Поляна была в милом ресторане с музыкой и стриптизом. Алкоголь, как всегда, сделал своё дело и развязал язык.
— Рит, скажи, Рит, вот как жить? Как жить, спрашивается? Вон мужиков сколько, племенные самцы… «утки все парами, только я одна» — затянула я песню, запомнившуюся в глубоком детстве.
— С чего ты одна? Верка, ты чего? У тебя муж есть, красавчик, между прочим. Я видела его. Тоже мне, нашлась несчастная… — Рита хмыкнула.