Камбер Кулдский
Шрифт:
Райс бесшумно позвал Джорема и проскользнул в ворота. Удивленный Джорем прошел за ним и встал рядом, вглядываясь вверх, куда вела лестница, открывавшаяся перед ними.
— Идем? — одним движением губ спросил Райс.
Джорем глубоко вздохнул и кивнул. Они начали осторожно подниматься по ступенькам.
Дверь наверху был открыта, и с небольшой площадки за ней начиналась другая лестница.
Они задержались на площадке и прислушались, но, кроме храпа спавших монахов и скрипов здания под мощными ударами ветра, они ничего не услышали. Теперь у них оставалась одна задача — найти Синхила и вывести его.
Поднявшись,
Всматриваясь в темноту, Райс провел Джорема в первый дортуар. Они двигались осторожно, стараясь не наткнуться на многочисленные шкафы, стоявшие в коридоре.
Келья Синхила была пятой от конца — Райс отметил это во время первого визита сюда. Они остановились на пороге, и Джорем достал две белые сутаны из ближайшего шкафа. Они вошли в келью и остановились.
Казалось, их бешено бившиеся сердца производят страшный шум, на который сейчас сбегутся все монахи. Джорем создал небольшой магический источник света, и Райс, подойдя к узкой железной кровати, низко наклонился, чтобы рассмотреть спящего. Райс и Джорем накинули поверх одежды белые сутаны, и Райс сконцентрировал свою волю, чтобы проникнуть в разум спящего и, не разбудив его, взять под контроль.
Либо прикосновение не было мягким, либо сон Синхила не был так крепок, как они думали, но глаза Синхила открылись, и он неожиданно проснулся. Когда он увидел склонившиеся над ним и освещенные призрачным светом две фигуры в белом, он впал в панику.
Райс, заметив первое движение Синхила, зажал ему рот рукой так, что тот не смог крикнуть. Но Синхил извивался всем телом, бешено брыкаясь под одеялом.
Джорем бросился на него, удерживая, пока Райс полностью не овладеет его разумом.
Но Целитель не мог проникнуть сквозь защитные поля, настолько мощные, что Райс, даже приложив всю энергию, не смог коснуться его разума. Стало ясно, что таким путем им не овладеть Синхилом, а если они не подчинят его своей воле в следующие несколько секунд, то шум борьбы разбудит монахов, спящих в соседних кельях.
Пора было применить жесткие меры.
Без колебаний Райс схватил Синхила за горло, прижав сонную артерию, и отпустил только тогда, когда тело Синхила судорожно изогнулось в последний раз и обмякло. Райс снова проверил. Сопротивление защит не ослабло, но, слава Богу, центр, управляющий сознанием, был свободен.
Закрепив контроль, Райс осторожно выпрямился и позволил себе отдохнуть.
Прежде чем подняться, Джорем нервно оглянулся на дверь. Снаружи не доносилось ни звука. Тем не менее они выждали, некоторое время, чтобы окончательно убедиться, что все спокойно. Наконец Райс наклонился, поднял Синхила на ноги и обхватил его за плечи. Джорем погасил магический свет и выглянул в коридор. Там было пусто и тихо.
Они пошли обратно тем же путем, придерживая Синхила с двух сторон. Когда они вышли к лестнице, Джорем внезапно застыл, прислушиваясь. Он подал Райсу знак оттащить Синхила к стене, Райс подчинился приказу и тоже услышал шлепанье сандалий по лестнице.
Боясь дышать, они стали бесшумно спускаться по спиральной лестнице, пока не скрылись за поворотом. Вскоре мимо них кто-то прошел, и звук шагов исчез в дортуаре. Они подождали несколько минут на случай, если монах вернется, но ни сверху, ни снизу никаких звуков не было слышно. Наконец они собрали все свое мужество, подняли бесчувственное тело
Следующие полчаса были такими напряженными, что позднее они с трудом вспоминали это время. Перед их глазами проплывали темные лестницы, стены, алтарные ворота, выступы. Они благополучно добрались до алтаря и замерли, услышав шаги какого-то монаха. Они быстро положили неподвижное тело возле алтаря, а сами опустились на колени.
Но эти коленопреклоненные фигуры в белом, погруженные в молитву в неурочный час, не могли одурачить монаха, который шаркал ногами по нефу. Один взгляд на них мог возбудить подозрение.
С одной стороны, в этом не было ничего необычного. Но монах мог оказаться очень разговорчивым и обратиться к ним, чтобы выяснить, кто они и почему молятся здесь, а не в кельях.
И, разумеется, он обратился.
Он успел только увидеть какого-то рыжего незнакомца, взглянувшего на него из-под капюшона, и спящего брата Бенедикта, когда другой монах поднялся с колен и обхватил его сзади за плечи, а высокий золотоволосый человек с пронзительными глазами как будто проник в него и заставил его голову кружиться с бешеной скоростью.
Монах упал на колени, ничего не видя вокруг себя, и воспоминания о странной встрече полностью исчезли из его памяти. Проснулся он уже под утро, когда остальные монахи собрались в большом нефе.
Монах чувствовал, как болят у него колени от долгого стояния, но не мог понять, что заставило его провести целую ночь в молитвах в холодной церкви.
К тому времени, когда все аббатство поднялось ото сна, Джорем и Райс уже переправили свою драгоценную ношу через стену, закрепили с помощью веревок на лошади и пустились в долгий трудный путь.
Ветер теперь дул им в спину.
Они ехали, ведя лошадь Синхила между собой, и им нужно было ехать еще очень долго — весь день и следующую ночь — с редкими остановками, пока они не доберутся до Дхассы, где наконец окажутся в относительной безопасности.
Там они должны будут направиться к епископу Дхассы который держал Портал.
Это был единственный путь, который еще не был закрыт для них. К ночи они должны были быть в полной безопасности в убежище Камбера.
Но сейчас им нужно ехать и постараться не замерзнуть и не попасть в плен. Они должны достичь Дхассы живыми и невредимыми.
А если их отсутствие уже обнаружено, то им следует быть вдвойне осторожными. Их пленение будет означать полную катастрофу для задуманного ими дела.
ГЛАВА XV
Я оставил дом Мой; покинул удел Мой; самое любезное для души Моей отдал в руки врагов его. [18]
К счастью, путь в Дхассу оказался относительно спокойным, так как новости в Гвиннеде по зиме передавались не быстро.
Первые несколько часов после бегства — самые опасные — прошли под покровом темноты и сильного снегопада, который немного затих лишь к рассвету. Снег все покрывал белым ковром, заглушая звуки и скрывая следы, но он скрывал и ямы, камни и бревна на дороге, о которые кони спотыкались и могли поранить ноги. Хуже всего приходилось привязанному к лошади Синхилу.
18
Иеремия 12:7