Камбер Кулдский
Шрифт:
И вот послание архиепископа королю было передано по обычным каналам: не следовало давать Имре возможность нанести удар первым, раз во всем этом замешан Камбер Кулдский.
Это письмо сначала попало к графу Сантейру, который занимался расследованием дела по возможному заговору Мак-Рори.
Коул Хоувелл в последнее время много помогал Сантейру и даже делился с ним результатами своих тайных расследований.
Так что они вместе получили это письмо и с ним новую информацию, которая в совокупности с имевшимися у них сведениями оказалась весьма интригующей.
Например, они уже давно знали, что Даниель Тряпичник — один из людей, чье имя упоминалось в документе, похищенном Джоремом, — умер своей смертью два месяца назад, и провожал его в последний путь не кто иной, как Райс Турин.
Дальнейшие расследования показали, что в тот же вечер Райс Турин оседлал коня и уехал из города. Хотя слуги утверждали в один голос, что он поехал в Кайрори на празднование дня святого Лиама, у братьев монастыря, где служил Джорем, удалось узнать, что Райс и Джорем уехали оттуда в большой спешке, невзирая на сильный дождь, в направлении монастыря святого Ярлата. Любопытно.
Кроме того, монахи святого Ярлата рассказали, что в монастырь приехали два человека и настояли на том, чтобы им разрешили просмотреть архивные записи. Заинтересовавшись, они занимались этим всю ночь. Но самое главное во всем этом — заявление Грегори Арденского, аббата святого Ярлата, вспомнившего, что эти двое искали какого-то брата Бенедикта, у которого недавно умер дед. Писцы Коула тут же составили список всех Бенедиктов Ордена, так что Коул был уже близок к обнаружению пропавшего без вести Никласа Тряпичника.
Коул и Сантейр сидели вместе с двумя клерками, когда прибыл посыльный от архиепископа. Коул распечатал письмо, сидя в очень удобном кресле, положив ноги на подушку. Коул бесстрастно читал письмо.
Тишина нарушалась только потрескиванием огня в камине. Вдруг он подскочил в изумлении.
— Черт возьми! Ты видишь?
Он сунул письмо прямо под нос графа.
— Ты хочешь знать, чем занимались Джорем и Райс Турин? Я могу сказать тебе, что делал Турин, и я клянусь, что этот брат Кайрил — Мак-Рори! Я могу поклясться, что брат Бенедикт и наш Никлас — одно и то же лицо!
Сантейр взял письмо и быстро прочел его. Затем он откинулся в кресле и кивнул.
— Неудивительно, что мы не могли найти Тряпичника: он был в монастыре все эти годы. Они, должно быть, нашли его с помощью архивов святого Ярлата, так же, как мы хотели его искать. И еще…
Граф поднялся и стал расхаживать по комнате, высекая искры из каменного пола подошвами сапог.
Коул смотрел на него ястребиным взглядом, еле сдерживая нетерпение.
— Все это очень странно, — сказал он, завершая очередной круг. — Согласно письму архиепископа, они ездили в монастырь святого Фоеллана первый раз месяц назад, но тогда они ничего не сделали, как будто они не были уверены, что этот человек тот, кто им нужен. Напрашивается вопрос: кто же им нужен? Откуда такой интерес к монаху из семьи бедных торговцев?
Один из клерков нерешительно кашлянул:
— Везде ходят
— Это все шуточки виллимитов! — рявкнул Коул. — Они хотят сыграть на этом, но этому никто не поверит!
— Но Турин украл портрет Ифора Халдейна, сэр, — заметил второй клерк. — Зачем-то он ему нужен.
— Это — чушь, гадость! — настаивал Коул. — Ни один из Халдейнов не выжил после Переворота, об этом все знают!
— Но если хоть один выжил, то сейчас ему самое время попытаться вернуть трон Гвиннеда, — заметил Сантейр и отослал клерков прочь.
Коул выпрямился и со злостью пнул ногой подушку из-под ног.
— Да, ты прав, — согласился он с неохотой. — Но это же не имеет смысла. Кто такой Халдейн для Мак-Рори? Они — Дерини, как я и ты. Конечно, у Камбера есть причины не любить короля, особенно после смерти Катана. Но, черт побери, ведь все они — Дерини! Он не может серьезно желать свергнуть с трона короля-Дерини и посадить на трон человека из прежней династии или хуже того — человека, который утверждает, что он из династии королей Халдейнов! Где доказательства? И где Камбер?
— Я не знаю. — Сантейр пожал плечами. — Мы, конечно, опросили слуг и крестьян в Кайрори…
— И ничего не выяснили. Сантейр, я не могу поверить, что твои искусные инквизиторы не смогли выжать и крохи информации о планах и намерениях Камбера. Если бы я был там…
— Если бы ты был там, то, я не сомневаюсь, добрая половина слуг уже болталась бы на веревках, как те крестьяне, казненные в октябре за то, что они не хотели сказать то, чего не знали, — ехидно сказал Сантейр. — Неужели ты думаешь, что такой могущественный Дерини, как Камбер, не может сохранить свои тайны от слуг, если захочет, или сделать так, что от них никто ничего не сможет узнать?
— Но он же где-то есть?
Дальнейший спор был прерван внезапным появлением запыхавшегося слуги в ливрее личного слуги короля. На лице его выразилось явное облегчение, когда он снял шляпу и поклонился:
— Милорды. Его Величество требует, чтобы вы незамедлительно явились к нему. Он…
Юноша сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха:
— …он в большом гневе, милорды, так что вы лучше не задерживайтесь.
Коул и Сантейр, забыв о своем споре, мгновенно бросились к выходу.
— Глупцы! Идиоты! Сукины сыны! — кричал Имре, когда вошли Коул и Сантейр. — Лгуны! Предатели! Коул, ты знаешь, что они сделали? Ты можешь представить…
— Кто и что сделал, ваша милость? — прервал его Коул, учтиво поклонившись.
— Михайлинцы! Грязные свиньи, двуличные изменники…
— Сир, что они сделали?
Имре взглянул на него дикими глазами и рухнул в кресло.
— Они исчезли, все до единого исчезли, предали меня. Они забрали все свои сокровища, все! Они исчезли!!!
— Исчезли?! — выдохнул Сантейр.
Это воспламенило Имре, и он, вскочив, забегал по комнате, в бешенстве изрыгая ругательства, проклятия, грязные намеки на их родителей, на обстоятельства рождения, на их порочные склонности.