Камбрия — навсегда!
Шрифт:
Никакой помощи от бывших владений короля Мейрига ждать не приходилось. Слабая родня попряталась по городам и клановым крепостям. Сильный Артуис — прислал монаха. Видимо, опасался, что иному посланцу и рыло начистят. Хотя — положение нового короля Гвента настолько же хуже губернаторского, насколько король выше. И посол в рясе, бедняга, оказался принуждён говорить неприятное в лицо нескольким тысячам человек. Причём не больно добрым да умиротворённым — торопливо собирались, шагали или ехали, иные и по пять римских миль, не самый ближний свет. Покидали семьи — причём знали, что скоро доведётся это сделать надолго. Кое-кому и навсегда. А им говорят это:
— …может
— Сестре Пенды их король тоже давал клятву, — крикнула Этайн. — А только без носа и ушей оставил. Так что я бы не верила!
И гордо посмотрела на Немайн. Мол, знай ирландцев. Пришлось в ответ слегка кивнуть. Мол, слышала.
— Нам нужно время, — сказал посланец Артуиса. — Нужно вывести людей из Кер-Вента. Хотя бы в крепости кланов на холмах. Потом…
Всё решится гораздо раньше этого «потом»: или саксы захватят Дивед, или будут разбиты. Тогда королю Артуису придётся думать — как жить. Либо зажатым с двух сторон саксами — история учит, что в таких условиях жизнь кельтского королевства недолга, — либо получив в соседи короля Британии, попробовавшего вкус победы… И не испытывающего особой благодарности к стране, пропустившей врагов. Впрочем, сейчас король Эргинга и, уже очевидно, Гвента западным соседям ничем не обязан, а потому — сможет загладить. Если будет перед кем.
Хорошо хоть подробности прислал. Не сражения — тут он знал меньше Немайн, — обстановки. Хотя наверняка описал её более бедственным, а саксов более грозными, чем на самом деле. Что плохо — гленцы сочувствовали своим и рвались на помощь. Стоять против этой силы было глупо. Оставалось — возглавить.
— Значит, война и поход?
— Война и поход!
Орут, кажется, единогласно. Можно понять. Странно другое — они вроде рады. Да, давно Дивед не воевал… Опаску же перед саксами — никак не страх, но вбитое горечью поражений уважение к варварам, как военной силе — сняло присутствие богини войны. Да, великая и ужасная! Вот только враг — совсем не дуболомы. А гленцы… Гленцы смотрят в рот и ждут истины. Скажи им, что у богини в одном широком рукаве припасена маленькая бутылочка вина, а в другом — кубок, решат, что так и надо. Верно, надо. Теперь уже видно, что надо…
— Хорошо. Договор помните? Так вот. Раз мне доведётся вести вас в бой, слушайте. И если кто скажет, что не слышал, живо станет короче на голову, будь он простой воин, вождь или рыцарь. Первое и главное — полная власть главнокомандующему. То есть — мне. Как скажу — делайте. Спрашивать: «Зачем?» — можно. Пока приказ не отдан. После — исполнять. Не успели спросить до — зададите вопрос после того, как выполните. Ясно? Второе. Я жду от кланов не только бойцов, но и запасов. Или денег на их приобретение, хотя лучше — самих запасов. Воины, знаете ли, денег не едят. Война может продлиться больше установленного срока в шесть недель. Дальше. Крепость нужно отстроить. По договору. Она реку защищает. Так что в поход пойдут не все. Для дальнего похода я прошу от кланов сто двадцать копейщиков. Девяносто лучников. Всех — снабжённых наилучшим образом. И отряд ирландских пращ. Две сотни человек для службы снабжения. Всех — с лошадьми. Что ещё? Ах да — я завтра выезжаю в Кер-Мирддин. Договариваться о совместных действиях.
Викинг стоял тут же, рядом с трибуной. Подходить не надо — скорее уж повернуться. И смотреть, как льётся красная струйка в чашу. Красная, как волосы богини. Кровь лозы, кровь христианского Бога, кровь власти.
— Я, Немайн Шайло верх Дэффид, сейчас назначаю моего рыцаря, сэра Эгиля Создателя Машин, комесом Южного Берега и Города. В свидетели чего беру всех свободных воинов Республики Глентуи. Принимаешь ли ты это назначение?
Викинг ухмыльнулся.
— Я бы лучше подрался с саксами, — заявил он во всеуслышание, — но драться и знать, что кто-то запортит мою да твою работу… Этак можно и мечом себе по ноге попасть! Принимаю, Хранительница.
Осушил кубок — одним глотком. Недоумевающе оглянулся. Бутылка исчезла в широком рукаве, будто и не было. Студенческий навык Клирика служил новой хозяйке честно.
— Маловато? — спросил Харальд. — Ох, боюсь, нашего конунга прозовут: «Неметона, Прижимистая на Золото и Вовсе Скупая на Выпивку».
— После похода доберёте, — утешила норманнов Немайн. — Пивные дни никто не отменял…
Многие улыбнулись. Хранительница выговаривала рыцарям, как хозяйка домашним. Это было забавно и правильно разом. Дружина — семья, а у справной хозяйки не забалуешь. Улыбалась и Немайн. Хотя и чувствовала, что до утра ей — глаз не сомкнуть. А отсыпаться на дромоне…
Больше шести часов проспать так и не вышло. Явилась Нарин. Мол, маленького пора кормить. Ну и как ей было сердиться? Разве когда проглоту ненасытному опять не хватило её молока и пришлось добавлять кормилицыного. Отгоняя дурную ревность, Немайн и проснулась окончательно. Зато сын заснул. Словно знал, что матери пора и делами заняться. Вот подрастёт — и понятливость эту как рукой снимет…
Сперва — грамоту выписывала. Ленный договор на владение куском речного берега. Когда Немайн весело спросила Эгиля, что он предпочтёт принять в оплату новых трудов — сокращение срока службы или звонкое золото, викинг вдруг отчаянно махнул рукой и попросил землю.
— Хм-м, — сказала тогда Немайн, — а тут проблемы. Ты что, сам пахать будешь? Рабов у нас нет. Им, понимаешь, оружия не дашь.
— Дашь, — парировал норманн, — ещё как! Только рабами они от этого быть перестают.
И был прав. Вручение оружия — самая простая из церемоний освобождения раба.
— Тогда как?
— Я думал, — сообщил Эгиль. — Работников можно ведь и нанять. Но — я привык возиться не с землёй и скотом, а с деревом. Да и земли пахотные не твои, а кланов. И пастбища. Но вот кусок речного берега я бы взял. И лес. Под сведение. Я вот на дромон смотрю: хлипкая посудина, но ходкая. А как достигнуто, уже понял.
— Ты смотри, — предупредила сида, — земля — не моя и не твоя. А республики. Возьмёшь — будешь должен служить, пока не вернёшь.
— Знаю, — Эгиль пожал плечами, — как на континенте. Я тебя понимаю — если раздать земли навсегда, кто служить потом будет? Но сыну я смогу завещать и землю, и службу?
Здравствуй, феодализм… А что делать? Мешок с золотом уже на четверть обещан за расписки, а впереди война. И что-то говорит, что придётся за средствами на военные траты лезть в собственную мошну. А общество вернёт отнюдь не всё.