Камбрийская сноровка
Шрифт:
Чуть погодя прибавила:
— Но, что Тристана нет, мне решительно не нравится!
Оглянулась на оруженосцев.
— Эйлог, Ритерх — навестите дом мэтра Амвросия. Вдруг что–то случилось и нужна помощь?
Скорее всего, ничего. Но вежливый вопрос не повредит.
На трибуну забрались тихонько — даже шумные обычно оруженосцы. Об особом луке были наслышаны все, теперь доведется увидеть его в действии, и не в худших руках.
Внизу, по гоночной дорожке, летит девица на вороном скакуне. Сегодня не время для церемоний, и наследница четвертого по величине королевства Камбрии одета — словно торфяники свои объезжает. Штаны и высокие сапоги со шнуровкой обычны для благородной всадницы. Широкая рубаха, черная, как лоснящиеся пОтом бока
Хорошо хоть, ирландские «варвары» отличались совсем не саксонским подходом к римским землям. Отец Брихана, например, высмотрел королевство с единственной наследницей и предложил — руку, сердце, дружину и флот, не первый год несущий римскую патрульную службу… Это вам не Конан, что, несмотря на ирландское по звучанию имя, мечтал королевство завоевать! Пожалуй, всего–то «варварского» и было в человеке, что незнание латыни да сорочья любовь к блестящему. Таков был первый в роду, такова и последняя. Глядишь, потомству передастся, и будут дети Гулидиена носить вышитые золотистым по серебристому гербы.
Королевна накладывает стрелу, вскидывает лук. Мгновенная задержка…
— Промах! — выдыхает один из оруженосцев. Да, хорошо их натаскивают добрые сэры. В каждого вбили, прочней, чем латинское «Pater Noster» или переведенное сидой на камбрийский, но еще не признанное каноническим «Отче наш»: целиться нужно сначала, тянуть тетиву — потом. Не в человеческих силах держать рыцарский лук натянутым, не сбивая прицел.
Тяжелая медленная стрела устремляется к мишени — и впивается в яблочко, в самую середку! За ней — вторая, древко к древку! Неужели стрелы ищут цель сами? Если вспомнить, чьи руки собирали оружие, неудивительно. Древнее колдовство? Дружина молчит, и только сэр Ллойд, как начальник и старший товарищ, высказывает общее сомнение:
— Леди сида, эта волшба точно разрешенная?
— Механика, — говорит Немайн.
Большего не надо. Механику Церковь дозволяет, это знает уже вся Камбрия!
Механика — значит то же самое, что и ставшие привычными малые баллисты на колесницах, требюше и перрье. То же, что и плывущий вверх по реке корабль или размахивающие крыльями ветряки. Зная это, можно просто смотреть и разбираться, что к чему. Колдовство Немайн ясное и понятное… пока пользуешься готовым. Кейндрих хватило часа и писаной инструкции. Рыцарям — нескольких минут наблюдения за воительницей.
Она все–таки целится! Против правил, когда лук натянут до уха, и рука должна дрогнуть от напряжения. Учетверенная тетива и кругляхи блоков как–то увеличивают силу стрелка. Жаль, только при удержании — дальность у лука обычная. Ну, тут у камбрийцев свой секрет, общий с аварами и всяким скифским народом от задунайской пушты до границ Поднебесной. Этот секрет и делал конных лучников самой дальнобойной силой войска вплоть до появления стрелометных колесниц.
Кейндрих приняла учебные стрелы от мальчишки–служителя — их у нее всего две. Или целых две, если учесть холмовую поговорку, вскользь брошенную сидой на одном из учений дружины. «Обучающийся стрельбе не должен иметь двух стрел». Чтобы лень было каждый раз бегать при промахе, чтобы не надеялся: «уж второй–то попаду». Правда, это сказано об оруженосцах, которым слуг не положено, а королевне так и так еще стрел принесут!
Золотые шпоры королевны–рыцаря аккуратно, плашмя трогают вороные бока, жеребец начинает очередной круг. Меняются аллюры — от медленных к быстрым. Шаг, быстрый шаг — и, минуя рысь, галоп. То ли лошадь и правда в галоп легче поднимается с шага, то ли — остаток прошлой
— Плоховато дышит, — говорит Ллойд, — привереда. Ипподром ему не нравится…
На носу праздник, ристалище уже начали украшать, ветхий камень укрыт белеными щитами, поверху вьются «драконы». Знамена в виде круглой пасти, за которой прицеплена труба из ткани — на самом слабом ветерке колеблются и пляшут, словно ожили. Но праздники жеребец наверняка видывал.
Скорее, ему не нравится запах города. В Брихейниоге вообще городов нет, а прошлые гостевания не в счет: дух Кер–Мирддина за последний год сильно переменился. Был бы вовсе смрад, обычный спутник крупного варварского поселения, но в Камбрии не случайно запрещены всякие животные в городских стенах. Исключение — только для собак короля и королевы, да хозяин с хозяйкой заезжего дома имеют право явиться в город с четвероногой компанией — не охотничьей собакой, а маленьким любимцем. Сам трактир, у которого на заднем дворе вечно кто–то хрюкает, мычит и гогочет — вынесен в предместье.
У предместий иной плюс — их стены не теснят, можно строиться просторно. Вот и выходит — от клановых крепостей и королевских усадеб воздух города отличает только угольный дым, и теперь — его много. Даже в мае! Углежоги, пивовары, стеклодувы, кузнецы, гончары… Все заняты, и то, что вниз по течению еще старательней дымит добрым угольком из долины Ронды изумрудно–сланцевый Кер–Сиди, здешних ремесленников не беспокоит. После пришествия сиды работы хватит на годы: железо в сталь перековывать, выдувать через трубку — еще новшество! — большие пузыри, резать их — нужны стальные ножницы! — и получать отменно прозрачное оконное стекло. Стеклянные листы, старательно переложенные соломой, стиснутые мягким деревом упаковки, ждут скорой ярмарки, чтобы, пережив опасное путешествие по морю, украсить собой дома в королевствах франков и вестготов. Прежние мутноватые стекляшки вынут из рам… а то и вместе с рамами перенесут в подсобки и коровники. Иные переживут все невзгоды бурной европейской истории… Их много, все не переколотишь! Перекочуют в музеи, где их и будут показывать как ценнейшие свидетельства сравнительно высокого уровня развития Европы до технического переворота пятнадцатого века от основания Города.
Плата за переворот — дымок, от которого морщат нос горцы и раздувают ноздри вороные жеребцы из пасторальных королевств.
Пасторальных, но сильных. Болота, малярия, нет городов… Но главная слава Камбрии — родом именно из тех краев. Что Немайн прошепчет чужая память о Камбрии–Уэльсе, если вычеркнуть профессиональное знание о полезных ископаемых, водных путях и портах? Валлийские стрелки! А еще раньше — валлийские лучники, собственно, и создавшие грозную славу «английского» длинного лука на полях столетней войны.
Валлийские–камбрийские… Все камбрийцы неплохо стреляют из лука, но Гвинед больше славен копейщиками. Диведцы знамениты билами в руках ополчения и моряками–десси. Лучниками знамениты края лесные, горные, болотистые. То есть — как раз Брихейниог!
Потому Кейндрих лук и получила, что в глазах ее народа это подарок разом и ценный, и обыденный… Вещь, которую нельзя обозвать ни ненужной дешевкой, ни чрезмерной роскошью.
Сверху кажется, что ноги коня то вылетают параллельно земле, то прячутся под брюхом. Быстрей, быстрей! Поворот. Разумеется, у нее и спереди серебро с золотом! Но никакая безвкусица не в состоянии испортить зрелище — ловкая наездница на могучем коне, кажется, летит над песком. Мужские взгляды цепляет высокая грудь, женские — разрезы на рукавах, что демонстрируют тончайший лен нижних рубах. Наряд без слов говорит: «Приличия? Три одежки? Вот вам, кумушки — и отстаньте!» Ворот зашнурован под горло узорной тесьмой. Все приличия соблюдены, и никакой сидовщины вроде пуговиц!