Камеи для императрицы
Шрифт:
Анастасия вызвала Досифея и приказала ему приготовить лошадь к поездке. Затем ушла в спальню переодеваться. Вскope туда явилась Глафира, предупрежденная мужем. Анастасия как раз стояла посреди комнаты в рубашке, мужском камзоле и узких серых кюлотах, застегивая их спереди.
— Куда это вы собрались не обедамши? — спросила Глафира ворчливо. Она не одобряла верховой езды вообще, а на мужском седле — в особенности.
Анастасия посмотрела на нее и тихо, с расстановкой сказала:
— Сейчас же найди мои сапоги со шпорами..
— Чего их искать-то? — Горничная поняла,
Анастасия сзади заплела волосы в косу, а над ушами скрутила их в букли и закрепила специальными заколками, мужская прическа была готова. Горничная помогла ей надеть коричневый редингот. Анастасия со всех сторон осмотрела себя в зеркале. Стройный, ловкий юноша стоял там. Она надвинула на лоб треуголку.
— Оченно похожи, — заверяла ее Глафира…
На улице Арсенальной, в доме майора Голощекова широко отворились ворота, и всадник на гнедой лошади выехал прямо на мостовую. Сначала он ехал шагом, но потом дал своей кобыле шпоры и поскакал в степь. Поручик князь Мещерский, который направлялся туда с визитом, очень удивился. Владелец этой городской усадьбы майор Голощеков по причине своего апоплексического телосложения ездить верхом давно не мог, его жена — тем более. У Голощековых квартировала только госпожа Аржанова с прислугой, но кто тогда был этот юноша в коричневом рединготе? Поручик подобрал поводья, поднял вороного жеребца в галоп и последовал за незнакомцем.
По улице Анастасия вела Пенелопу не очень быстро. Но когда мелькнули последние дома и палисадники, ударила ее хлыстом и во весь опор помчалась по степной дороге к далекий холмам, заросшим лесом. Адъютант Светлейшего тоже прибавил ходу, вначале он держал большую дистанцию, но потом решил догнать гнедую кобылу и ее седока.
Анастасия услышала стук копыт за спиной и увеличила скорость. Однако девятилетняя Пенелопа была не так резва и вынослива, как молодой вороной жеребец Мещерского. Расстояние стало сокращаться, и скоро князь уже скакал рядом с ней.
— Кто вы? — крикнул он, повернувшись к Анастасии.
Она перевела лошадь в рысь, затем в шаг, остановилась и сняла шляпу.
— Анастасия Петровна?! — воскликнул Мещерский. — Вы ли это? И что вы тут делаете?
— Отдыхаю, — ответила она.
Молодой кирасир не сразу нашелся, что ответить. Светская дама — и верхом на лошади в мужском платье. Было чему удивиться. Они в молчании поехали рядом. Анастасия, держа треуголку под мышкой, подставляла разгоряченное лицо степному ветерку. Мещерский искоса поглядывал на нее.
— Я преследовал вас. Извините, — начал он разговор. — Никогда бы не подумал, что вы умеете так лихо ездить верхом на мужском седле.
— Муж научил, — объяснила Анастасия.
— Это не совсем обычно.
— Подполковник Аржанов хотел, чтобы я всегда находилась с ним рядом. А его жизнь протекала в боях и походах.
— Вижу, вам нравится верховая езда.
— Да. Она способствует размышлениям.
— О чем вы сейчас размышляете?
— О
Анастасия не стала продолжать. Она не знала, посвящен ли адъютант Светлейшего в план с ее поездкой. Поездка эта — конфиденциальная. Следовательно, чем меньше людей будут знать о ней, тем лучше.
— Вы решили ехать? — спросил князь.
— Вчера решила, сегодня — не решила. — Анастасия была рада ответить молодому офицеру искренне. — Меня всегда страшит неизвестное и непонятное. Сегодня утром господин Турчанинов совсем сбил меня с толку. То, о чем он говорил…
— Петр Иванович — человек крайне осторожный! — перебил ее Мещерский. — Он любит усложнять. Простые вещи в его изложении обращаются в неразрешимые проблемы. Не принимайте это близко к сердцу…
— Легко сказать! — Она вздохнула.
— Анастасия Петровна! — вдруг умоляюще произнес Мещерский. — Возьмите меня с собой! Я буду служить вам верно, как рыцарь прекрасной даме. Все равно вам нужен помощник. Светлейший обещал, что если вы согласитесь, то он отпустит меня в Крым.
Она в изумлении повернулась к нему.
— Вас взять с собой?.. Но… Мы слишком мало знакомы. Ведь это не прогулка в лес за грибами. К тому же, я сама еще ничего не решила определенно и до конца…
— Зачем колебаться? — с горячностью молодости заговорил Мещерский. — Поймите, это — шанс. Может быть, один из тысячи. Нам, людям незнатным и небогатым, надо рассчитывать только на счастливый случай да на собственные силы и способности. Я в службе — с шестнадцати лет, и, поверьте, успел убедиться в этом…
Их лошади медленно шли по дороге, почти касаясь друг друга боками. Вороной жеребец кирасира, повернув морду к Пенелопе, все норовил ухватить зубами щечный ремень на ее оголовье. Кобыла отмахивалась от непрошеного ухажера, но в сторону не отходила. Князь Мещерский рассказывал Анастасии свою биографию. Она была недлинная и вполне стандартная для того времени.
Поручику недавно исполнилось двадцать три года. Он принадлежал к малоизвестной и давно обедневшей ветви князей Мещерских. С детства его записали солдатом в лейб-гвардии конный полк. В шестнадцать лет он явился на действительную военную службу, уже имея чин сержанта. В полку он пробыл около трех лет, а затем был переведен из гвардии в армию корнетом, в новотроицкие кирасиры. С большим трудом его матушка добилась следующего назначения: из Новотроицкого полка — в адъютанты к Светлейшему князю Потемкину. Никаких высоких покровителей Мещерский не имел, крупного состояния — тоже. Таким образом, дальнейшее его продвижение по службе зависело лишь от него самого.
— Вы думаете, поездка в Крым вам поможет? — спросила она.
— Уверен в этом!
— По-вашему, надо ехать?
— Конечно! — кивнул князь. — Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Я верю в эту пословицу.
— А мне-то что за резон?
— Уж тогда они точно рассмотрят ваше прошение о пенсии и вынесут наиболее благоприятное решение. Да если б у меня была хоть одна возможность увидеть великую императрицу и вообще — отличиться, я бы ничуть не колебался. Я бы даже такого вопроса себе не задавал, милая Анастасия Петровна!..