Камень ацтеков
Шрифт:
— О!
Ланда в отчаянии схватился за голову:
— Я уже отлично понял, что на второй залп рассчитывать не придется.
— Это точно. Готовь и заряжай свой мушкет. Скоро наша компания распадется.
У Ланды в ту минуту был вид обреченного.
— Если это пришла моя смерть, то я пристрелю и тебя заодно, Питер. Эти бешеные англичане тебе не помогут.
Баррет плюнул за борт.
— Я бы с удовольствием видел вас всех в костлявой руке смерти. Беда в том, что мне самому от этого не лучше. Как хочешь, Эрнандо, как хочешь… Попробуй взяться за пистолет, и я удавлю тебя голыми руками. Вижу, ты передумал?
— Питер, погоди!
— Чего тебе?
— Придумай немедленно, как нам ускользнуть от беды.
— Не знаю. Меньше, чем через одну склянку, начнется абордаж.
— Всем пассажирам убраться под палубу! — орал по-кастильски капитан. — Сейчас мы задраимся, и начнется ад.
Ланда пробормотал непристойное проклятие и заметался в растерянности. Баррет преспокойно вернулся в свою каюту.
Пиратский бриг тем временем шел с подветра, расстояние между кораблями стремительно сокращалось. С кормы «Святой Маргариты» грянул пушечный залп. Выстрелы оказались довольно удачными — можно было видеть, как на палубе «Альбатроса» корчатся покалеченные. Живые равнодушно переступали через раненых и убитых. Кровь, разбавленная морской водой, тонкими струйками стекала за фальшборт. Для удобства ходьбы ее тут же посыпали песком из бочонка. Залп с «Маргариты» все же не пропал даром — часть пиратского такелажа обрушилась вниз. Вооружившийся Ланда ненадолго приободрился, но чужой бриг шел вперед, толкаемый ветром и увлекаемый собственной инерцией. На носовой его части уже толпились и горланили готовые к драке пираты.
— Залп из мушкетов! — рявкнул лейтенант стражи.
Пули летели как попало и куда придется, поражая жертвы в скученной толпе. Какой-то верзила схватился за пробитую грудь, вниз головой нырнул в быстро сокращавшуюся между кораблями щель. Нос брига уткнулся в корму «Маргариты», мертвое тело хрустнуло, раздавленное между досок.
— Господи, прости мои прегрешения! — довольно искренне завопил де Ланда.
Абордажные крючья вцепились в фальшборт «Святой Маргариты». Почти у самых ног авантюриста разбился о доски круглый сосуд с зажигательной смесью.
— Ох, помоги мне, Люцифер!
Демоны не явились на зов, если, конечно, не считать бесами толпу распаленных перспективой резни пиратов. Кто-то уже заклинил руль «Маргариты» при помощи здоровенного деревянного бруса. Люди Кэллоу лихо попрыгали на палубу испанского корабля. Их абордажные сабли скрещивались со шпагами защитников.
— Питер, негодяй, да помоги же мне!
Ланда со всех ног пустился бежать на бак — подальше от драки. Солдаты с «Маргариты», наоборот, устремились на шканцы, чтобы попытаться выбить обратно ворвавшуюся команду брига. Артиллеристы на квартердеке оставили бесполезные пушки и взялись за приготовленные мушкеты. Теснота мешала им толком прицелиться. Все безобразно смешалось. Сыпались беспорядочные команды и густой град проклятий сразу на двух языках. Палуба тлела под ногами тех и других, опаляя подошвы, команда «Маргариты» наспех сбивала огонь мокрыми одеялами — иногда это удавалось.
Испанский лейтенант упал, Кэллоу пронзил его насквозь, поднес клинок к губам и слизнул каплю крови, не потому, что он ее любил, а ради устрашения оставшихся в живых Меткий залп из
— Господи, господи, господи… — непрерывно бормотал ошеломленный испанец.
В кормовом салоне низко, неузнаваемыми голосами выли забытые всеми пассажирки. Уже припекало, уже потрескивало в огне дерево переборок, но отломившаяся часть рангоута мешала женщинам выйти.
— Ради спасения души, да помогите им кто-нибудь! — надрывно кричал шкипер и по-английски, и по-кастильски. Он присел у мачты, обеими руками придерживая развороченный живот. Бурая жидкость очень быстро проступала сквозь рубаху и стиснутые, побелевшие от напряжения пальцы.
Последние защитники «Святой Маргариты» погибали или сдавались. Беззащитных артиллеристов с расстановкой добивали у не перезаряженных пушек.
— Тушите огонь! — орал обозленный Кэллоу. — Я не желаю, чтобы ценный груз попусту пошел на дно.
— Тут, похоже, не осталось ничего, кроме бабьего визга.
Капитана, впрочем, послушались. Зашипели мокрые доски. То ли зажигательная смесь оказалась слишком низкого качества, то ли волнение помогло, но огонь относительно быстро заглох. Кэллоу пинками и руками отшвырнул в сторону спутанный клубок такелажа.
— Выходите наружу, прекрасные сеньориты.
Из задымленных кают довольно долго никто не показывался. Потом появились первые женщины — перепуганные, с бледными перемазанными и заплаканными лицами. Кэллоу подошел поближе и ухватил одну из них за растрепавшуюся косу.
— Выводите остальных. Проверьте трюмы. Сдается мне, что у испанской посудины приличная течь. Она в любой момент может уйти на дно и потянет за собою «Альбатроса». Шевелитесь, черти! Мы победили. Работы осталось совсем немного.
Знакомый силуэт шагнул навстречу приземистому, грузнеющему Кэллоу. Он прищурился, рассматривая высокого испанца.
— Вот дьявол! Это не испанец. Это скотина Питер Баррет. Здравствуй, Питер! А я-то слышал, что тебя повесили кастильские псы.
— Тебе наврали, Кэллоу. Всегда найдется тот, кто наплетет баек дураку.
Оба пирата уставились друг на друга, прикидывая в душе, не начать ли драку. Кэллоу, впрочем, убийствами уже пресытился и поэтому пребывал в относительной благожелательности.
— Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Я рад, что сегодня спас твою прожженную шкуру. Переходи на «Красавца альбатроса», брат, мы выпьем вместе и за мой счет.
— «Святая Маргарита» тонет.
— Дьявол с ней. Мои парни уже проверили груз — там немного реалов серебром (их-то мы взяли) и пустота. Шкипер вез пассажиров. Можно сказать, мы сегодня потрудились почти задарма.
— Можно забрать с собой и продать пленных.
— Конечно. Но ребята перестарались — кто теперь купит калек? Что касается баб, то их, ты прав, оказалось много.
— Что ты собираешься делать?
— Твои вещи при тебе? Я вижу, что да. Переходи на мой бриг. Сейчас увидишь, что я собираюсь устроить.
Кэллоу хмуро оглядел согнанных в кучу пленников.
— Погоди! — окликнул его Баррет.
— Эге? Чего тебе еще надо?
— Тут должен быть один человек, испанец — довольно высокий, худой, с узким лицом. Отдай его мне.