Камень Чародея
Шрифт:
— Небольшой экипаж? Приятно было бы в нем прокатиться, — задумчиво сказал Грегори.
— Тебе потребуется время, чтобы так сильно вырасти, — предупредила Корделия лошадь.
— Не так много, как ты думаешь: когда я смогу скакать вдоль циферблата, время пойдет быстрей.
Магнус вопросительно взглянул на Фесса.
— Она ведь на самом деле не может ускорить ход времени?
— Нет, Магнус, но может создать такую иллюзию для себя — и, возможно, передать ее людям, с которыми встретится.
— Все
— Но они ведь остаются детскими игрушками, — сказал Грегори, — как и ты.
— Такое чудо — для взрослого-дитя! — удивленно воскликнула Корделия.
Род содрогнулся.
— Действительно, — согласилась лошадь, — поэтому я и качаюсь круглосуточно.
Фесс воскликнул:
— Взрослый человек, с физическими способностями взрослого, но с разумом и эмоциями ребенка? Какое хаотическое представление!
Магнус напрягся.
— Хаотическое? Фесс… в нем, правда, видны чужие руки?
— Может, ты и прав, сын, — медленно сказал Род. — Может, и прав.
— Развивай свое предположение, — предложил Фесс, — и попробуй создать из него гипотезу.
Магнус замолчал и задумался.
— Боюсь ошибиться… — застенчиво начала Корделия, что автоматически означало, что ее тут же попросят высказаться — и качающаяся лошадь не стала исключением.
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты вырастешь быстрее, если будешь опираться не на деревянные дуга, а на свои копыта.
— Что! — в ужасе воскликнула лошадь. — Ты хочешь лишить меня моих замечательных полозьев? Какой стыд, девушка!
— Не очень разумный совет, — согласился Джеффри. — Какие у нее шансы против взрослой лошади?
— Отличные шансы! Разве я не вижу в вашем обществе такую же, как я, только взрослую?
Дети широко раскрытыми глазами посмотрели на Фесса.
— О чем ты говоришь? — осторожно спросил робот.
— Как о чем? Ты не более настоящий, чем я, ты только модель лошади, ты сделан мастером, как и я. Но ты вырос, и я тоже хочу вырасти!
— Мы оба созданы искусственно, — согласился Фесс, — но на этом сходство кончается. Мой «мозг» — компьютер, а твой — только записанные образцы ответов, заложенные в память твоим создателем.
— Фесс, — протянул Магнус голосом, полным ужаса, — разве ты только что не описал программу?
Большой черный конь постоял молча и неподвижно. Потом сказал:
— Такое описание есть ужасающее упрощение, Магнус.
— Хорошо сказано, — заметил Грегори. — Значит, создатели вещей из ведьмина мха предписывают своим игрушкам какую-то программу?
— Игрушкам! — оскорблено воскликнула качающаяся лошадь. — Я не игрушка, я создана своевременно и с большим значением!
— Конечно, своевременно: ведь ты связана с часами, — бросил Джеффри, поглядев на циферблат.
— Да, конечно, ты не просто игрушка — ты хороший спутник, — надул губы Грегори. — Где ты была, когда три года назад я так хотел такую же?
Качающаяся лошадь озадаченно смотрела на него.
— Послушай, брат, — сказал Магнус. — Мы все в детстве мечтали о таких спутниках в детской.
— Кроме Корделии!
— Кроме тебя самого, если ты так говоришь! Я ездила на лошадке Магнуса больше его самого!
— И ей совсем не требовался для этого конюх, — согласился Магнус, — хотя сейчас он ей очень даже нужен.
Корделия показала ему язык.
— Значит, тебе нравится мое общество, — медленно проговорила качающаяся лошадь. — Я рада поиграть с тобой. Не хочешь ли прокатиться?
— Еще бы! — Грегори вскочил ей на спину. Удивленная лошадь с музыкальным ржанием встала на дыбы, и Грегори радостно завопил.
— Грегори! — встревожено воскликнула Гвен.
— Не стоит… — но посмотрев на мальчика, который качался, размахивая шапкой и крича от радости, прикусила язык.
— Пусть поиграет, дорогая, — улыбаясь, сказал Род.
— Не мешай ему, мама, — попросила Корделия.
— Мы не видим никакой опасности.
— Ну, хорошо, — смягчилась Гвен. — Ему так редко выпадает возможность вести себя просто по-детски.
— Мне тоже приходило это в голову, — согласился Фесс.
— Он почти никогда не ведет себя, как все дети, — напряженно сказал Джеффри. Тело его было напряжено, лицо застыло. Магнус заметил это и потянулся было к младшему брату, потом заколебался и опустил руку.
— Я уверен, лошадь позволила бы нам всем покачаться, если бы мы захотели.
— Точно! — воскликнула Корделия, у нее загорелись глаза, но Джеффри фыркнул.
— До чего нелепо ты бы выглядел, брат: семнадцатилетний парень на детской игрушке! Нет, мы, переросшие детскую, должны проявить великодушие и дать ему такую возможность.
Корделия удивленно повернулась к Джеффри. Но увидела выражение его лица и опечалилась. Ее мать тоже.
— Ты не согласна, Делия? — спросил Джеффри.
— Согласна! — быстро ответила она. — Ты верно говоришь, Джеффри. Пусть ребенок поиграет.
— И пусть немного побудет ребенком. Сейчас только он может им оставаться, — негромко сказал Род.
Корделия удивленно посмотрела на отца. Потом лицо ее прояснилось, девочка неуверенно улыбнулась.
— Хорошо, папа. Он всегда остается в нашей тени.
— Он носит мою одежду, — согласился Джеффри, — и у меня по крайней мере были игрушечный арбалет и катапульта, которые ему не нужны. Да, пусть поиграет.
Грегори закончил крут вдоль циферблата и соскочил с лошади, он раскраснелся, глаза его сверкали. Повернувшись, мальчик снял шапку и низко поклонился лошади.