Камень Книга двенадцатая

Минин Станислав

— Конечно, Алексей.

Извинялся я не сильно долго и не очень цветисто, но при этом не забыл предложить Бланзаку выплатить разумную виру за потерянное здоровье. Тот был так любезен, что стал отмахиваться от предложенных денег всеми здоровыми конечностями. В конце концов мы с ним обменялись рукопожатием, и я наконец повернулся к довольному Людовику.

— Ваше величество, Иван Олегович может слегка облегчить страдания господина Бланзака…

— Не надо, — прервал меня король. — Господину Бланзаку полезно… поболеть: злее

станет и к выполнению своих обязанностей будет подходить более ответственно.

Как говорится, что и требовалось доказать, особенно на фоне того, что Бланзак знал своего патрона всяко лучше, чем мы…

Однако еще ничего не закончилось: в наш «междусобойчик» решил вмешаться мой царственный дед.

— Людовик, как ни крути, обязанность по обеспечению нашей безопасности на территории Франции лежит на твоем роде, и если Сен-Тропе мы тебе простили, то сейчас извини…

Дед многозначительно замолчал, а Людовик сначала поморщился, а потом кивнул:

— Двадцать миллионов франков.

— Пятьдесят, — припечатал император. — И это только из уважения к тебе.

— Тридцать.

— Сорок.

— Тридцать пять.

— Договорились. И деньги переведешь по реквизитам, которые тебе даст Алексей. — Дед повернулся к Кузьмину. — Иван Олегович, открой у себя в банке счет Прохору Петровичу, а реквизиты счета передай Алексею.

— Сделаю, государь, — кивнул колдун.

Император вновь повернулся к королю и спросил:

— Людовик, не желаешь выяснить, кто это у тебя в королевстве шалить изволит? Еще и покушается на жизни моих людей, внося хаос и неразбериху в добрые отношения России и Франции?

— Желаю, — буркнул тот. — Прямо сейчас к китайцам поедем или утра дождемся?

— Сейчас и поедем, утра ждать не будем. Только надо бы Альбера предупредить.

— Это я беру на себя. — Король кинул взгляд на злодея и продолжил: — Николя, дальнейшим расследованием будут заниматься уже мои люди, так что будь так любезен, прикажи господам Белобородову и Кузьмину оставить все имеющие значение для дела улики на месте.

— Без вопросов.

— Алексей, — теперь Людовик смотрел на меня, — тебе череп этого немца потом отдать?

— Не тот экземпляр, ваше величество, — помотал я головой. — Простой исполнитель, мелкая сошка. У меня в коллекции черепа только серьезных злодеев. — Я перешел на русский: — Матерых!

Людовик значения последнего слова уточнять не стал, а вместо этого обратился к моему деду:

— Ну что, Николя, поехали в Монако? Здесь нам делать больше нечего…

Спустившись с крыши в холл отеля, вспомнил про напуганную мной девушку, но на рецепции ее не обнаружил: за стойкой тусили двое хмурых мужчин в строгих костюмах, чья принадлежность к спецслужбам не вызывала никаких сомнений. Предупредив отца, что чуть задержусь, я направился к упомянутым французам.

— Господа, а где та милая девушка, которая была тут до вас? — обратился я к ним.

—

Ее допрашивают, ваше высочество, — ответил мне один из них.

Чтобы избежать дальнейшей полемики, натянул на лицо спесивую маску и с угрозой протянул:

— Потрудитесь меня к ней проводить.

Оба службиста вытянулись, щелкнули каблуками, и тот, который разговаривал со мной, сделал шаг по направлению к двери с табличкой «Staff only».

— Прошу, ваше высочество.

Девчушку действительно активно допрашивали в одном из служебных помещений аж трое братьев-близнецов моего провожатого, но то, что при моем появлении деваха взвизгнет, неловко вскочит со стула, споткнется и на карачках поползет в угол, где и попытается зарыться в стопку свежего белья, не ожидали и они. Я тоже несколько опешил, но быстро нашелся:

— Вот так надо работать, господа! — криво улыбнулся я. — Если она язык со страха не проглотила, то совсем скоро на вас обрушится фонтан красноречия, лишь бы меня больше никогда не встречать. Как зовут нашу красавицу?

— Беттина, ваше высочество!

Облик под полным контролем, можно начинать.

— Беттина, детка, подойди-ка к нам.

Она вылезла из-под стопок с бельем, встала и механической куклой приблизилась к столу.

— Беттина, обещаешь говорить только правду?

— Да, ваше высочество, — безэмоционально ответила она.

— На работе воруешь?

— Да.

— Что конкретно?

— Чаевые ворую в свою пользу, мыло с шампунем беру, белье постельное, полотенца, халаты…

— Достаточно. К сегодняшнему происшествию какое-нибудь отношение имеешь?

— Нет.

— Против Франции и ее правящего рода что-то замышляла?

— Нет.

— Против России и Романовых?

— Нет.

Я задал еще несколько вопросов и решил заканчивать:

— Обещай, что ты правдиво ответишь на вопросы этих господ.

— Обещаю.

— Ладно. — Я достал кошелек, выгреб оттуда всю наличку и положил стопку купюр перед девушкой.

— Это тебе за беспокойство, Беттина. И прошу прощения за доставленные неприятности. — Потом оглядел присутствующих спецслужбистов и вздохнул: — Господа, если попытаетесь без должных на то оснований притянуть Беттину к произошедшему… огорчу. И передайте господину Бланзаку, чтобы держал меня в курсе расследования. Честь имею!

Уже в машине вспомнил про фон Мольтке и Михееву, которым я приказал ожидать нашего возвращения в ресторане «Негреску», но отец меня успокоил:

— Михеева в машине сопровождения, за нее не переживай. Что же касается Александры, то перед ней извинились, посадили в такси и отправили в гостиницу. — Он хмыкнул. — Но я бы на твоем месте все-таки перед баронессой лично извинился за доставленные неудобства. Под «лично» я имею в виду простой телефонный звонок, а цветы завтра от твоего имени Вова Михеев отправит.