Камень Книга седьмая
Шрифт:
– Поздравляю, Александр! Наши величества очень довольны вашей работой!
Пожав ладонь, художник застыл в поклоне:
– Спасибо, ваши императорские величества!
– Александр, – теперь была очередь императрицы, – наши договоренности насчет моего портрета в силе?
– Конечно, ваше императорское величество!
– Михаил Николаевич! – в разговор вступил цесаревич. – Благодарим за ваше участие!
Что он конкретно имел в виду, не знал, наверное, и дед Михаил, но это не помешало старику глубоко поклониться.
Не остался в стороне и Людовик:
– Александр, – он пристально разглядывал
Фактически это означало… Много чего означало!
– Михаил, – теперь король смотрел на Пожарского, – не замечал за тобой такой тяги к искусству, приятно удивлен!
– Спасибо, ваше величество! – дед поклонился. – Я эту тягу тщательно скрывал, предпочитая полностью отдаваться искусству войны.
– И ты в этом искусстве преуспел! – хмыкнул Людовик. – Разработанные тобой операции отдельно изучают в моих военных училищах.
– Для меня это честь, ваше величество! – еще раз поклонился дед.
– Может, как-нибудь с лекциями приедешь? – король покосился на императора.
Тот шутку понял и строго заявил:
– У Михаила Николаевича очень плотный график… меценатства, Людовик, он никак не может.
– Очень жаль! Очень! А так, Николя, поздравляю! Портрет выше всех и всяческих похвал, как и остальные работы! Мари, уверен, с твоим портретом господин Петров тоже справится отлично. – Они направились к фуршетному столу, давая возможность увидеть полотна всем остальным приглашенным. – Николя, а кто эта красивая молодая девушка на первом портрете?
Ответа деда я уже не услышал, мне была интересна реакция старшего поколения Романовых.
– Авантажен его величество! – поцокал языком Сан Саныч. – Петро, что скажешь?
– Отличный портрет! – кивнул тот. – Володя?
– Буду хлопотать перед нашим меценатом, князем Пожарским, чтобы тот перед господином Петровым за меня словечко замолвил.
Александр же, стоящий рядом, то краснел, то бледнел.
– Тезка, – повернулся к нему Сан Саныч и подмигнул, – а хочешь я тебя таким крабом у себя во Владивостоке угощу, которого ты в Москве никогда не попробуешь?
– Дядьки, не смущайте Александра! – вмешался отец. – И дайте уже возможность насладиться искусством другим родичам и приглашенным молодым людям! Алексей, Мария, Варвара! Возьмите уже Александра под свою защиту!
– Талант, Николя, несомненный талант! – Людовик отпил из бокала вина. – И без примеси этого, не к ночи упомянутого, модного абстракционизма. Чистая классика, как в работах старых мастеров. Сколько денег отдал, если не секрет?
– Не секрет, – императорская чета переглянулась. – Семьсот. И это еще по протекции Миши Пожарского.
Король быстренько перевел рубли в франки и кивнул:
– Недорого, практически даром. У нас работа хуже стоила бы от… миллиона, если в рублях, – он замолчал на несколько секунд. – Николя, я слышал, Петров с твоим внуком лучшие друзья?
– Да.
– И с дальней родственницей моей, Кристиной Гримальди, у художника отношения…
– Людовик, отношения носят чисто платонический характер! – серьезно сказал Николай. – Петров предупрежден о всех последствиях, если ты об этом.
– Да я так, просто к слову пришлось. Вернее, хотел пригласить твоего внука с Петровым к себе на эти каникулы.
– Не уверен, что у Алексея получится, у него с учебой проблемы.
– Не настаиваю, – Людовик поднял руки в защитном жесте. – А что с ним в училище случилось, Николя, а то слухи по Москве разные ходят? Да еще и эта ранняя седина?..
– Учения, приближенные к боевым, – и глазом не моргнул император, а императрица спокойно кивнула. – Алексей наш наследник, вот и воспитываем в меру разуменья.
– Это похвально, Николя, – улыбнулся король. – Пойду я, пожалуй, еще раз портретами полюбуюсь.
– Конечно.
Глядя вслед французу, Николай усмехнулся:
– Люда красавец! С одной темы на другую скачет, как та мондавошка! Дорогая, прошу прощения за мой французский!
– Ничего страшного, – отмахнулась она. – Тем более именно такой термин здесь и уместен. А если хочешь любопытного Люду немного отвлечь, поручи его заботам Пожарского, на Мишане где сядешь, там и слезешь. Пусть князь его в свое именье свозит, в вашу любимую баньку к банщицам. – Невинный вид супруга был ей ответом. – Вова, Сан Саныч и Петро пусть тоже прокатятся, а то, как правильно сегодня отметил Алексей, надо им отвлечься от волнений, вредных в их возрасте, а то еще до правила не доживут. Как тебе план, дорогой?
– Машенька, вот за что я тебя всегда любил, так это за умение думать нестандартно! – улыбнулся император.
– Цени, Романов! – усмехнулась она. – И договаривайся уже с Алексеем поскорее, я на портрете должна быть помолодевшей!
Очень скоро присутствующие разбились на три большие компании: старшее поколение Романовых с французским королем и князем Пожарским, мои дядья с отцом и Прохором и оставшаяся молодежь. Сашка Петров, получивший свою очередную минуту славы, успокоился и оживленно болтал с Кристиной Гримальди, а мы, с грамотной «подачи» явно проинструктированной Марии, сначала слушали уже более подробный рассказ Стефании о посещении Санкт-Петербурга, а потом участвовали в обсуждении тех мест, где хотели бы побывать. Джузеппе в сторону Анны Шереметьевой не смотрел, а та явно чувствовала себя не в своей тарелке и периодически бросала на меня виноватые взгляды. Объяснить подобное поведение девушки я мог только давлением со стороны ее родичей, которые были явно в курсе ее субботничного «выступления». Зато Демидова с Юсуповой, не замеченные в стеснительности, наперегонки строили мне глазки под недовольными взглядами Стефании и Натальи Долгорукой. С братом последней, Андреем, поговорить до окончания приема я не успел и решил сделать это завтра на вечеринке малого света, вот там времени будет достаточно.
В девятом часу вечера царственный дед поблагодарил всех присутствующих за то, что пришли, и объявил прием закрытым. Как я понял, старшие родичи собирались продолжать веселье, а нас просто выпроваживали, чтобы не мешались под ногами. Попрощавшись на стоянке с друзьями до завтра, мы с сестрами, братьями и Сашкой Петровым пошли ко мне в покои, где нас, согласно присланного Вяземской сообщения, должны были ждать сама Виктория, Алексия и Иван. Прохор обещался быть позже и лично доставить нас с Николаем и Александром в училище.