Камень Книга седьмая
Шрифт:
Минут через пятнадцать батюшка всё-таки взял себя в руки, адреналин схлынул, а жалость к себе и страх сменило тупое равнодушие к судьбе. Он заехал в какой-то дворик, остановился, прижался головой к холодному стеклу и закрыл глаза. Однако это состояние не продлилось долго, человеческая натура взяла верх, и Олег, продолжая сидеть в прежней позе, начал судорожно соображать, что же делать дальше. Так и не приняв для себя никакого окончательного решения, Бирюков потянулся к пассажирскому сиденью, достал из сумки ноутбук, открыл соответствующую программу и трясущимся пальцем нажал на вызов требуемого абонента.
– Ах ты, сука итальянская! – по окончании разговора заорал Бирюков,
– А теперь по поводу черепа покойного Тагильцева… – Мы с отцом медленно шли по почищенной дорожке в сторону дома. – Надеюсь, Алексей, ты понимаешь, что в свете озвученной мною ранее информации подобный подарок твоему деду будет смотреться… не очень уместно.
– Но я же Тагильцеву обещал. – Мне пришлось сдерживать улыбку. – А подобные обещания надо обязательно выполнять, хотя бы из самоуважения.
– А чувство самосохранения тебе ничего не говорит по этому поводу?
– Что характерно, молчит, хоть ты много раз мог убедиться, что это чувство у меня развито очень сильно.
– С какой стороны посмотреть… – хмыкнул родитель. – И всё-таки.
– Ладно-ладно, пусть пока черепушка у меня побудет, подарю царственному деду как-нибудь потом.
В самом доме мы с отцом, Прохором, Ваней, Владиславом Михайловичем и Владимиром Ивановичем ещё чуть-чуть посидели в столовой за чаем, после чего родитель с Лебедевым уехали, а мы разошлись по своим покоям. Девушки меня дождались и даже ничего не сказали по поводу долгого отсутствия, я же принял душ, завалился на кровать и мгновенно уснул…
В свой роскошный номер в гостинице Джузеппе Медичи зашёл в отвратительном настроении, а виной тому был встреченный в коридоре «дальний родственник», который проживал в номере по соседству уже вторые сутки, и в отношении которого офицер безопасности итальянского посольства провёл с молодым человеком отдельную беседу, как и предупреждал король Италии. Основным посылом этой самой беседы было требование невмешательства в дела «дальнего родственника», якобы прибывшего, чтобы присмотреть за поведением своего более молодого родственника. Особенно офицер безопасности настаивал на публичной демонстрации родственных чувств и подтверждении статуса родственника, если возникнут какие-нибудь проблемы. Частью этой «игры» стал вчерашний поздний ужин в ресторане гостиницы.
«Дальний родственник» не понравился Джузеппе с первого взгляда, но молодой человек никак не мог сообразить, чем же на самом деле была вызвана такая антипатия – явный итальянец, за пятьдесят, прекрасно пошитый костюм, стильный галстук и белоснежная сорочка, скромные только на вид наручные часы, безупречные манеры. Все это портил взгляд «родственника», полный презрения и высокомерия, хоть и хорошо скрываемых. Такими глазами смотреть на Медичи позволяли себе очень и очень немногие, и молодой человек практически сразу отчётливо понял, что из открытого противостояния с этим «дальним родственником», явно имевшим прямое отношение к верхушке Римской католической церкви, он точно победителем не выйдет.
К концу ужина, когда со стороны «родственника» пошли завуалированные вопросы о приятеле Джузеппе, великом принце Алексее, настроение у молодого человека окончательно упало, что, впрочем, не помешало ему отвечать на эти вопросы подробно и обстоятельно.
– Царевич, ты с Прохором переговорил? – поинтересовался у меня Кузьмин.
Сегодня он опять уселся со мной на заднее сиденье «Волги».
– А насчёт чего я должен был переговорить с Прохором? – не понял я, но потом до меня дошло. – Извини, совсем из головы вылетело, да и ты сам вчера видел, что у меня попросту не было возможности.
– Видел, – кивнул он. – А сегодня у тебя опять поездка в Измайловский полк, потом инструктаж с Борисычем и вечером опять на эту вашу пьянку-гулянку.
– Всё верно, – хмыкнул я. – Жизнь у второго в очереди на престол Российской империи бьёт ключом. Ваня, обещаю, сегодня найду подходящий момент и с Прохором насчёт твоих сыновей обязательно переговорю.
– А сам-то ты что решил? – Он смотрел на меня напряженно.
– Повторяю, думать у меня вчера попросту не было возможности, а если уж совсем откровенно… – Я сделал большую паузу. – Полагаю, вопрос с твоими сыновьями надо решать не с Прохором, а сразу с моим отцом.
Колдун задумался, а потом неуверенно кивнул:
– Может, так действительно будет лучше…
В университете сегодня был последний день перед сессией и мы практически не учились – студенты сдавали преподавателям хвосты. Я решил воспользоваться представившейся возможностью и обошел трёх из четырех преподов из списка, выданного мне ректором Орловым, и договорился с ними о занятиях, тем более расписание экзаменов деканат уже вывесил. В перерыве перед четвёртой парой Долгорукий и Юсупова поздравили группу с наступающим Новым годом. Те студенты, у которых не было долгов, направились по домам, а я, подгадав момент, отвёл нашу старосту в сторону:
– Инга, как у тебя дела?
– Нормально, – кивнул она.
– Как дома?
– Потихоньку приходим в себя, – девушка слегка улыбнулась.
– Не сильно на меня обижаешься?
– Обижаюсь, конечно, но я так понимаю, отец с дедом связались не с теми людьми, вот и…
– Всё верно, – кивнул я. – Ну что, Инга, не буду тебя задерживать, уверен, в новом году у вас в роду все наладится.
– И я надеюсь. С наступающим Новым годом, Алексей.
Уже в особняке, перед самой поездкой в Измайловский полк, у меня появилось какое-то непонятное чувство, как будто за мной кто-то подглядывает. Попытка оглядеться на темпе не привела ни к каким результатам – кроме Кузьмина и дежурной смены колдунов из «Тайги» я так никого и не обнаружил, но с Ваней по этому поводу всё-таки решил переговорить. Описав ему свои ощущения, уже приготовился выслушать очередную насмешку, однако Кузьмин к моим словам отнёсся крайне серьезно – он тут же по моему примеру погрузился в транс и принялся оглядываться, после чего заявил:
– Ничего не чую, царевич, но это, как ты понимаешь, совершенно не гарантирует того, что за нами никто не наблюдает. Может, батюшки Владимир и Василий перед завтрашней встречей перестраховываются?
– Может быть, – кивнул я, – особенно учитывая их слежку за мной в училище. Но тогда и ты, насколько я помню, что-то чувствовал, а в этот раз нет.
– Согласен. Да и не могли они за такой короткий период времени повысить уровень своего мастерства до такой степени, чтобы у меня не было совершенно никаких ощущений, но перестраховаться всё-таки стоит. – Он достал телефон и пояснил: – У Лебедева ещё пару-тройку бойцов попрошу, лишними не будут, да и Михееву надо сказать, чтобы не расслаблялись. – Я же на это только кивнул, признавая Ванюшину правоту.