Камень-обманка
Шрифт:
Варна и Россохатский быстро вернулись к костру, но бивак уже был пуст. Ну, нетрудно понять! Следы чекиста и офицера шли поверх всех иных отпечатков. Далее. Шумак никто не бродил — у шивер ни одной помятой травинки, ни единой сдвинутой гальки.
Узнав это, Артемий направился по следам братанов к зимнику на Шумаке.
Еще издали, с сопочки, Грязнов увидел: там, где стояла изба, лишь угли да пепел. Дом сожгли.
Артемий велел бойцу отдыхать на берегу, чтоб не загубил следов, а
Из обугленных бревен и кедра, возле какого стояла изба, Грязнов выбрал три пули брательников. Ну, как не их пули! Леоновы нарезают их крестом, чтоб разрывали жертву.
Грязнов достал из мешка узелок, развязал его и высыпал на стол сплющенные кусочки свинца.
Китаец, не проронивший во время рассказа ни слова, сидел недвижно, и взгляд его был устремлен за окно, будто он пытался рассмотреть там остатки спаленного зимника.
— Дело я свое сделал, — заключил Артемий, вставая. — И человека твоего к тебе привел.
— Ладно. Благодарствую. Разберемся, — хмуро кивнул Степан. — Поезжай домой.
Вяло пожимая на прощание руку Вараксину, Артемий усмехнулся.
— Хвост голове не указка, командир. Но вот что скажу: не милуй Евсея и Ваську. Их вина.
Подождав, когда Грязнов уйдет, Степан повернулся к Шубалину, спросил:
— Что молчишь, Иван?
— Хитлая люди, — жестко отозвался китаец и неожиданно спросил: — У ниво дети ести? Жена у него ести?
— У Грязнова? Не знаю. Однако, как не быть…
— Дети ести, жена ести, а она ходи, смотли тайгу…
— Артемий богат, с голоду не помрет, — объяснил Вараксин.
Китаец недовольно поморщился.
— Она шибко жадная люди, начальник. Шибко хитлая люди.
— Отчего ж?
Грязнов, по словам Шубалина, всю дорогу сердился, часто оставлял бойца на стоянках одного, уходил в лес, говоря, что молодой парень может затоптать следы, в которых всё равно ничего не смыслит.
Шубалин убежден: Грязнову нужна не правда, а Чаша, и не такой уж он дурак, чтоб тащиться на край света ради любопытства и установления истины.
Днем позже пришла телеграмма из Иркутска. Вараксину предписывалось немедля отправить Леоновых в губернский город и через сутки выехать самому.
В указанный срок Степан заседлал коня и, хмуро кивнув ординарцу, ткнул Каина шпорами в бока.
ГЛАВА 27-я
ПОСЛЕДНИЙ ДОПРОС
Степан остановил коня возле гостиницы «Модерн», где помещалось губернское ГПУ, тяжело вывалился из седла и потянулся, разминая затекшую спину. Затем, велев ординарцу ехать в «Гранд-отель» и ждать его там, направился в подъезд.
Назвав фамилию часовому, собрался было спросить у него, как пройти к Баку, но в этот миг его окликнули. Вараксин обернулся и увидел… Варну и Россохатского.
Чекист и офицер выглядели худо. Их заросшие лица носили на себе явные следы лишений и крайней усталости. Варна хромал и часто встряхивал головой, точно туго занузданная лошадь. Россохатский сутулился и вяло курил самокрутку.
Степан бросился навстречу Варне, стиснул ему руку, кивнул Россохатскому.
— Что случилось, Ян Андреевич? Ей-богу, ни черта не понимаю!
— Я тоже, — попытался улыбнуться уполномоченный особого отдела. — Бросили и сбежали. Впрочем, сам виноват.
— Кто бросили?
— Братаны. Сушин.
— Да нет. Не так это.
Варна махнул рукой.
— Пошли к Баку. Разберемся.
Они поднялись на второй этаж, и Варна постучал в дверь угловой комнаты.
Бак поспешил им навстречу, пожал руки, спросил Варну:
— В гостинице были? Устроились?
— Успеем.
— На вас лица нет! Постой минуту.
Он куда-то позвонил по телефону, распорядился, чтоб тотчас принесли еду и чай, и в кабинет вскоре явился боец с кипятком, кружком колбасы и хлебом.
— Ешьте! Я подожду.
Андрей и Варна переглянулись, кивнули друг другу.
Вараксин и Бак, чтоб не смущать их, отошли к окну и стали беседовать вполголоса.
Обжигаясь горячим чаем, Россохатский рассматривал комнату. В ней не было ничего примечательного. Стол, несколько стульев, карты Сибири и Монголии, рядом — дверь в смежную комнату.
До Андрея долетали обрывки разговора у окна. Бак говорил Вараксину:
— Их привезли охотники. В Шимки. Оба голодали, измотались.
Продолжил после короткой паузы:
— Леоновых взяли не зря. Китаец, пойманный вами, и Грязнов тоже замешаны в эту историю. Однако не только они. Взят под наблюдение местный часовщик. На допросе назвал его имя Лю.
— Какой Лю?
— Тот, что выдавал себя за Вана и убил старика.
Увидев, что за столом кончили есть, Бак сел на свое место, кивнул на стулья рядом, предложил Варне:
— Рассказывай, Ян Андреевич. По порядку.
Варна некоторое время молчал, раскуривая трубку. Было очевидно — он не в своей тарелке.
— Мне почти нечего говорить, Борис. Мы добрались до Ямангола без приключений. В ущелье старший Леонов предложил мне и Россохатскому побродить у бивака, поискать грибы и кедровый орешек. Привал назначили до утра, в запасе был полный день, и я согласился. Теперь понимаю — зря.
Латыш подымил трубкой, усмехнулся.
— Явились на стоянку задолго до срока и обнаружили лишь головешки от костра. Леоновы и Сушин исчезли.