Камень погибели
Шрифт:
С минуту они сидели молча, потом Юань Шикай продолжил.
– У пророчества, которое касается камня, есть вторая часть. Она утрачена. Но, судя по тому, что происходит с Поднебесной, она говорила о том, что с утерей «Слезы Будды» обрушится не только династия, но и все государство. И мы воочию наблюдаем этот процесс сейчас. Если распадется Китай, исчезнет и его народ, а вместе с народом исчезну и я. Вот чего я боюсь больше всего на свете, и вот в чем состоит мой, как вы говорите, интерес.
В этот раз молчание было еще более долгим и томительным.
– Таким образом, вы хотите, чтобы я нашел камень и вернул его на место? – наконец сказал Нестор Васильевич.
Старый генерал молча
– Это будет нелегко, – проговорил Загорский, секунду подумав.
– Мы оказываем вам великую честь… – напыщенно начал Юань Шикай.
– Да, – кивнул Загорский, – а значит, и награда должна быть соответствующей.
Нестор Васильевич ждал взрыва негодования, но президент неожиданно посмотрел на него с уважением: он ценил людей, которые умели себя поставить.
– Сколько же вы хотите?
– Двадцать тысяч американских долларов, – не моргнув, отвечал Загорский.
– Двадцать тысяч? – удивился президент. – Эта работа не стоит таких денег.
– Ну, тогда пусть ее выполнит кто-то другой, – Загорский встал и поклонился, всем своим видом выражая намерение немедленно выйти вон.
– Постойте… – Юань Шикай устало махнул рукой.
В конце концов, какая разница, сколько пообещать, если не собираешься выполнять обещание, думал он, глядя в лицо Дэ Шаню. Глупому иностранцу надо было бы просить для себя сохранения его жалкой жизни, вот это был бы настоящий торг. Впрочем, Юань Шикай и это бы пообещал с удовольствием. Как говорили его присные его же врагам: президент обещает Поднебесной десять тысяч лет спокойствия и процветания, а что можете пообещать вы?
– Кроме того, нужны будут деньги на текущие расходы, – прервал Загорский его размышления. – Я бы предпочел американские доллары и английские фунты – их в случае чего легко менять на китайские деньги.
Юань Шикай кивнул, не говоря ни слова.
– Теперь что касается собственно поисков, – продолжал Нестор Васильевич. – С момента пропажи прошло больше двух лет. Мы не знаем заказчика, за это время алмаз могли увезти куда угодно.
– Его не увезли куда угодно, – отвечал Юань Шикай. – Более того, мы примерно знаем, где он может быть.
Загорский посмотрел на президента внимательно. Тот объяснил, что он имеет в виду. Камень, скорее всего, украли сами тибетцы. Но это было не просто воровство, это был магический ритуал. Украли его как раз затем, чтобы Китай начал разваливаться, а Тибет благодаря этому смог обрести независимость. В последние годы китайцы слишком сильно давили на лам, и те готовы были обратиться за помощью к кому угодно, например, к Англии или к России. И хотя Россия держала в этом вопросе нейтралитет, Англия встала на сторону тибетцев. Теперь Тибет объявил себя свободным. Но возможным это стало только после того, как эти хитрые негодяи украли алмаз и вывезли его из Пекина. Таким образом ламы запустили механизм заклятия, и пророчество стало сбываться.
– Алмаз в Лхасе, – убежденно сказал Юань Шикай, – именно там его и нужно искать.
Глава третья. Близкое знакомство с карликами
Загорский и Ганцзалин сидели во дворе старого пекинского сыхэюаня [17] , который принадлежал учителю Нестора Васильевича, мастеру Тай Цзюню. Над крышами домов вздымалась Барабанная башня, синее небо над хутунами [18] прожигали столбы черного дыма от печей и канов [19] . Тут же, во дворе, тренировались ученики наставника Тай Цзюня, сам он ходил между ними, одетый в теплую куртку на вате, время от времени поправляя
17
Сыхэюань (кит.) – разновидность традиционного китайского жилища, где четыре дома располагаются внутри одного прямоугольного двора.
18
Хутуны (кит.) – множество одно— и двухэтажных частных домов, стоящих рядом; переулки, тип средневековой пекинской городской застройки, сохранившейся и по сей день.
19
Кан (кит.) – вид печки-лежанки, которую топят углем.
– Юань Шикаю наплевать и на Китай, и на династию Цин, – говорил Загорский Ганцзалину. – Он собирается сам стать императором – вот что я думаю. Совсем недавно он распустил парламент. Не за горами момент, когда он объявит императором себя самого. Именно поэтому он и затеял всю историю с алмазом. Для него алмаз – то же самое, что для древних императоров – небесный мандат на правление. Это тебе не романтик Сунь Ятсен, это человек серьезный, на его пути лучше не вставать.
– И вы хотите оказать услугу такому человеку? – Ганцзалин с шумом, как настоящий пекинец, втянул в себя лапшу.
– Разумеется, нет, – отвечал Загорский с легким неудовольствием.
– Значит, алмаз искать не будем?
– Нет, мы будем искать алмаз. Но услугу я оказываю не президенту, а своему учителю.
Ганцзалин перестал жевать и посмотрел на мастера Тай Цзюня, который прогуливался между учениками. Учитель был немолодой, но крепкий еще пекинец лет под восемьдесят и, по словам Загорского, в бою легко мог дать фору шестидесятилетним молокососам. Непонятно было одно: зачем ему драгоценный алмаз, который даже и не продашь никому?
– Один его ученик связался с триадами, – объяснил Загорский. – Тень пала на всю школу, начали уголовное расследование.
– Я думал, после революции тайные общества разрешили, – удивился Ганцзалин.
– Разумеется, разрешили. Только поэтому ты и смог въехать в Китай, – отвечал господин. – Или ты забыл, что тебя разыскивали по всему Китаю как бывшего бандита?
Ганцзалин хотел заметить, что бандиты бывшими не бывают, но решил не повторять прописных истин и промолчал.
– Так или иначе, общество обществу рознь, – продолжал Нестор Васильевич. – Одно дело – какой-нибудь «Союз неба и земли», и совсем другое – озверевшие разбойники, которые не щадят ни детей, ни женщин, ни стариков. Осложнилось все это тем, что многие из учеников школы были связаны с Гоминьданом. В общем, дело вышло очень неприятное, чтобы его замять, недостаточно было даже знакомства с главой пекинской полиции. Пришлось использовать связи и обратиться прямо к президенту. Ну, и тут, как всегда в Китае: услуга за услугу. Учитель предложил мои навыки взамен на то, что школу оставят в покое.
– Юань Шикаю повезло, – Ганцзалин снова взялся за лапшу. – Если кто и может найти алмаз, так это вы…
Некоторое время помощник хлюпал лапшой, а Загорский, попивая чай, наблюдал за тренировкой. Наконец заметил с легким осуждением:
– Я вижу, нынешние молодые люди себя берегут. С нас во время тренировки сходило семь потов, а иногда и кожа.
Ганцзалин на это ничего не сказал. Стоявшая перед ним большая пиала уже наполовину опустела, а его живот, напротив, заметно округлился. Судя по всему, он явно намеревался уничтожить блюдо полностью.