Камень предтеч
Шрифт:
И ещё, что кроется за смертью Вондара? Я пришёл к твёрдому убеждению, что убийство было подстроено, и не одними только зеленорясыми. Но сколько я не перебирал свои воспоминания, мне не пришёл в голову ни один случай, который мог бы дать кому-либо повод желать его смерти. А возможно, и не только его, потому что зеленорясые напали на нас обоих.
Уже во второй раз я стал свидетелем внезапной гибели близкого мне человека. Я снова подумал об отце, вернее о том, кого всегда буду считать своим отцом, потому что он обращался со мной так, как будто я был его плотью и кровью. Он предвидел, что произойдёт после его смерти, и устроил моё будущее лучшим, как ему казалось,
У меня было мало фактов, и я мог до бесконечности строить различные гипотезы, без всякой надежды узнать, какие из них были близки к истине. Хотя со временем, когда я начну зарабатывать себе на жизнь, мне всё равно придётся выяснить, что послужило причиной гибели Вондара. Я ведь был связан с ним настолько тесными узами, что, возможно, я буду вынужден сначала отомстить за него.
Я был всё ещё далёк от решения своей двойной проблемы, когда «Вестрис» приготовился к посадке, но не на ту планету, куда я стремился, а в одном из отдалённых миров.
Шкипер Остренд не стал распространяться о причинах, заставивших их приземлиться здесь. На наш взгляд, тут было жарковато и слишком много буйной растительности. Местные жители происходили от лягушек и не были гуманоидами. Они торговали лекарственным веществом, получаемым путём ферментации сока определённых растений. Для обмена «Вестрис» привёз икру ракообразных. Их разводили в садках и считали деликатесом.
— Это может тебя заинтересовать, — Остренд вынул из рундука три предмета и расположил их на откидной доске.
Розовато-лиловые, они напоминали крошечные фигурки. Я вытащил лупу, чтобы рассмотреть их поближе. Это действительно были фигурки, странные и причудливые, как изображения демонов, созданные воображением художников Танфа. Они казались перламутровыми, хотя и не были вырезаны из него. Я таких раньше не видел. Это были забавные вещицы, которые могли понравиться собирателям редкостей.
— Тут есть некий Сальмскар, плантатор. Он ставит эксперименты с раками-мутантами. На этом здесь держится наша торговля. Всё так быстро мутирует, что уже на следующий год не даёт породистого приплода. Он вводит в тело мутанта крошечное металлическое зёрнышко, а через три-четыре года получается вот такая штука. Для него это не больше, чем увлечение. Но ты можешь купить партию, если найдёшь это выгодным.
Я знал вольных торговцев и то, как ревниво они охраняют тайны происхождения своих товаров. Если бы мутантные жемчужины представляли собой какую-нибудь ценность, Остренд не сделал бы мне такого предложения. А вдруг это проверка или ловушка? Теперь мне повсюду мерещились опасности. Похоже было на то, что он подстрекает меня к нарушению корабельных законов. Но об этом я ему, конечно, не сказал. Ещё одна маленькая тайна вдобавок к остальным. Я проявил непритворный интерес и даже подумал о том, что можно было бы предложить взамен, хотя и не собирался ни пускать в ход немногие из оставшихся у меня ценностей, ни торговать без полного на то согласия моих теперешних спутников.
Глава 4
Вольные торговцы ведут замкнутый образ жизни и не общаются с посторонними, поэтому я был предоставлен самому себе, если не считать одного члена экипажа, скрашивавшего моё одиночество. Я постоянно видел рядом с собой то самое покрытое шерстью существо, которое находилось возле меня, когда я очнулся. Корабельная кошка по кличке Валькирия считала меня важной персоной и проводила долгие часы, свернувшись на койке или на полу в отведённой мне каюте и наблюдая за мной.
Я не привык к обществу животных, и вначале её внимание раздражало меня, я никак не мог отделаться от странного ощущения, что в этих круглых немигающих глазах таится разум, который отмечает каждое моё движение, анализирует и оценивает меня и моё поведение. Однако со временем я стал терпимее относиться к ней, а под конец, когда выяснилось, что члены команды не склонны ни к каким проявлениям дружеских чувств, выходящих за рамки холодной вежливости, я обнаружил, что стал разговаривать с ней за отсутствием другого собеседника. Между собой вольные торговцы общались на своём собственном языке, которого я не понимал, и это делало бесполезной любую попытку следить за их разговором.
Вернувшись после беседы с Острендом в свою каюту, я обнаружил там Валькирию, непринуждённо растянувшуюся на моей койке. Это было красивое, гибкое создание, покрытое густой короткой шерстью, серебристо-серого цвета, с чёрными колечками на хвосте. Иногда она выражала свою привязанность ко мне, и сейчас, подняв голову, чтобы потереться о мою руку, она радостно замурлыкала. Я редко удостаивался таких знаков внимания, поэтому был польщён и продолжал гладить её, обдумывая предложение шкипера.
Мы собирались в скором времени совершить посадку на планету неподалёку от той фактории, где люди с «Вестриса» бывали и раньше. Городов там не было, местные жители, склонные к кочевому образу жизни, странствовали кланами по заболоченной местности вдоль рек. Несколько более цивилизованных и предприимчивых кланов обосновались неподалёку от тех мест, где они разводили ракообразных. Но это были лишь огороженные частоколом скопления непрочных хижин из обмазанного илом тростника.
Почти всё моё имущество осталось на Танфе. Теперь я произвёл инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь определить, есть ли среди них хоть что-нибудь, пригодное для обмена. Те дешёвые камушки, что ещё оставались в моём потайном поясе, нельзя было трогать, да и вряд ли они могли заинтересовать Сальмскара. Я пожалел о тюках, брошенных в гостинице, о багаже, отправленном с грузовым кораблём. Но что были эти мелочи по сравнению с тем, чего я действительно лишился на Танфе. В карманах было практически пусто. Я сказал об этом Валькирии, она зевнула, широко разинув рот, и легонько куснула меня за руку, давая понять, что ей надоели мои ласки.
Однако, когда мы сели на планету, я был рад возможности выйти на поверхность. Каждому путешественнику, если только он не связан с космосом так неразрывно, как член экипажа, приятно почувствовать твёрдую землю под ногами, да и астронавты иногда ощущают такую потребность.
Запах, который ударил нам в нос, едва мы спустились по сброшенному вниз трапу, был посильнее, чем от выжженной соплами земли: воняло какими-то химическими веществами, да так, что мы чуть ли не задыхались. Остренд сказал, что туземцы любят селиться в этом краю вулканов и горячих источников, и тут мы разглядели скалы причудливой формы, изъеденные водой и испарениями. Время от времени клубы отвратительно пахнущего пара вырывались из отверстий в земле.