Камень Света
Шрифт:
Дождь с каждым часом усиливался. Мы съежились под ненадежной защитой деревьев, прислушиваясь к каплям, что барабанили по листьям. Я был очень рад плащу, который подарила мне мать, – завернулся в него и еще надел белый шерстяной шарф, связанный бабушкой. Через некоторое время достал подаренные Джонатэем шахматы и сыграл несколько партий с Мэрэмом и Атарой. К моему удивлению, она все время выигрывала, хотя я и не подозревал, что сарнийцы увлекаются шахматами. Я мог бы списать свою плохую игру на головную боль, но не хотел омрачать ее победы.
– Может, ты со мной сыграешь? – спросила Атара
– Нет, спасибо. С удовольствием посмотрю, как Вэль проигрывает.
Мэрэм жалко дрожал под своим красным плащом.
– Я замерз, я устал, я намок… Впрочем, дождь по крайней мере загонит медведей в берлоги. Их вроде пока не видно, а?
– Нет, – сказал я, чтобы подбодрить его. – Медведи не любят дождь.
– И Кейна не видно, и никого другого, да?
Мастер Йувейн и Атара уверили его в том, что леса так же спокойны, как и мокры. Я бы тоже хотел подтвердить это. Но не мог – сам не чувствовал себя в безопасности. С тех самых пор, как я пробудился от ночного кошмара, меня не покидало грызущее чувство, что какая-то тварь охотится за мной, пытаясь уловить мой запах сквозь пелену дождя. Сумерки сгущались, неприятное чувство опасности делалось все сильнее. Я решил свернуть лагерь и с первыми же лучами солнца выехать, невзирая на дождь, лихорадку или усталость лошадей.
Ночью кошмары усилились. Лихорадка вернулась, чай мастера Йувейна помогал плохо. Но я пообещал себе, что утром мы будем в дороге.
До чего противно – тащиться сквозь дождь по мокрым булыжникам! Мир сузился до каменного тоннеля, ведущего на восток через темные зеленые леса под еще более темным серым небом. Мастер Йувейн объяснил, что в Алонии дожди порой идут целыми неделями. Мэрэм громко удивлялся, как это небеса могут вмещать в себя океаны воды. Атара сказала, что в Вендраше дожди проливные, зато непродолжительные. Потом, чтобы нас подбодрить, она запела песню, по идее прогоняющую дождь.
Под вечер мы разбили лагерь в промокшем насквозь лесу. Дождь наконец прекратился. Жаль, что моя лихорадка не прекратилась вместе с ним. Похоже, она завладела моей головой, иссушая все чувства, спекая мозг. Этой ночью мне не снились кошмары только потому, что я не мог спать. Я лежал без сна на холодной сырой земле, ворочаясь и мечтая о том, чтобы небо прояснилось и показались звезды. Но облака оставались плотными и тяжелыми. Жидкий свет утра с трудом пробился сквозь серый туман, скрывавший верхушки деревьев.
– Ты все еще горишь, – сказал мастер Йувейн, потрогав мой лоб. – И ты очень бледный, Вэль. Боюсь, что тебе становится хуже.
По правде говоря, мне было так плохо, что я с трудом мог держать чашку с чаем и даже разговаривать. Я обязан был предупредить друзей о том, что нас преследуют.
– За нами кто-то идет.
Новости встревожили Мэрэма, а Атара удивленно выгнула светлые брови.
– Мы никого не видели с тех пор, как проехали холмы. Почему ты решил, что нас преследуют?
– Вэль чувствует такие вещи, – попытался объяснить мастер Йувейн.
Атара посмотрела на меня долгим испытующим взглядом, а потом кивнула. Казалось, она понимает меня, как никто другой. Она верила мне, верила в меня, и я любил ее за это.
– Ты говоришь, кто-то едет за нами… – пробормотал Мэрэм, стоя у костра и оглядывая лес. – Почему ты нам раньше не сказал?
Я тоже поднялся и оглядел окрестности. Я не говорил ничего, так как сам ни в чем не был уверен, даже сейчас. Только два дня назад, радуясь, что нашел Атару, я открыл себя миру и был поражен красотой неба и земли, свежестью цветов, деревьев и ветра. Но что, если мой дар, усиленный кираксом, открыл меня и для другого? Что, если теперь я чувствую каждую лису, охотящуюся за кроликами или полевками? Что, если теперь я способен воспринять жажду убийства каждого медведя, енота или ласки – и лягушки, охотящейся за мухами, и птицы, выкапывающей червей, и всех существ вокруг нас? Мог ли я ошибиться в этом потоке естественных инстинктов, думая, что кто-то охотится именно за мной?
Но в том, что я чувствовал, была какая-то неестественность , приводившая меня в ужас. Что-то мерзкое и нечистое хотело присосаться к моей шее, клубок червей вгрызался в живот. Я боялся, что они выпьют из меня саму жизнь, если только им позволить. И так как я боялся, что эта ужасная вещь может произойти с Атарой и с остальными, я решил наконец предупредить их.
– Прости, что не сказал раньше. Я хотел убедиться. Здесь что-то не так.
Мэрэм, хорошо помнивший, как мы чуть не погибли у Врат Телемеша, коротко вздохнул.
– Еще один медведь?
– Нет, что-то другое. Ни одно животное не производит такого впечатления.
– Ни одно, кроме Красного Дракона, – пробормотал Мэрэм.
– Если нас преследуют люди, то нам стоит ехать как можно быстрее, – сказал мастер Йувейн.
– Если это люди, пусть покажутся – мои стрелы будут преследовать их , – заметила Атара, поглаживая колчан.
Она предложила спрятаться и подождать того, кто поедет по дороге следом за нами. Но я не мог хладнокровно стрелять в людей из-за деревьев, так как недавно чуть не застрелили меня самого. Не мог больше выносить убийства.
И мы поехали. Почти целый час мы проскакали галопом. Копыта наших лошадей ударялись о покрытие дороги в трехтактном ритме, железо звенело о камень: клоп-клип-клоп, снова и снова. Когда кони начали уставать, мы перешли на рысь, а через некоторое время остановились передохнуть.
Атара спешилась и приложила ухо к дороге.
– Что-нибудь слышишь? – крикнул Мэрэм с обочины.
– Я не слышу никого, кроме тебя. Помолчи, прошу.
Через некоторое время она подняла голову и медленно покачала головой.
– Тогда в путь. Мне не нравится, как выглядит этот лес, – сказал Мэрэм.
Я улыбнулся, так как Мэрэма вряд ли тревожили деревья или растения. Вот уже несколько миль, как мы снова ехали по холмистой местности – но не такой пересеченной, как у ущелья Шошанских гор. Здешние холмы были низкими и округлыми, в широкой долине росли буки, орешник, сикоморы, вязы и серебряные клены. Многие из лесных гигантов были увиты жимолостью и диким виноградом. Прелестный лес, пахнущий фруктами и звенящий от птичьих трелей… Жаль, что одного человека достаточно для того, чтобы привнести в него зло.