Камень Света
Шрифт:
Я молча закусил губу.
– Истинная храбрость должна быть бесстрашной. Разве не этому учат валари?
– Этому.
Он улыбнулся, словно знал о валари все. Потом процитировал строки, так хорошо мне известные:
Соединится с тьмой
Глухой, слепой, немой.
И света мертв источник
В ничто безбрежной ночи.
– Есть путь сохранить этот свет, – сказал он, нежно трогая меня за плечо. – Позволь тебе показать.
Его глаза были окнами в иные миры, откуда люди пришли давным-давно – и где все еще живут, превзойдя свою сущность. Я почувствовал его желание
– Позволь показать тебе. – Он вновь сложил ладони чашей. Из них хлынул яростный золотой свет, почти слепящий. – Слуг у меня много. А друзей нет совсем.
Я чувствовал его глубокое дыхание, а сам дышал быстро и неровно.
– Я сделаю тебя королем Меша и всех Девяти королевств. У меня есть в вассалах и короли – но король королей, пришедший ко мне с открытым сердцем и праведным мечом… О, это будет замечательно!
Я смотрел на свет, льющийся из его ладоней, и на мгновение перестал дышать.
– Помоги мне найти камень Света, Вэлаша, и ты будешь жить вечно. Мы будем править Эа вместе, а войны прекратятся навсегда.
Да, да, – хотел сказать я. – Я помогу тебе.
Но есть голос, шепчущий в глубине души. Он есть у всех. Иногда он звучит ясно, словно звон серебряного колокольчика, иногда становится неуловимым, как дыхание далеких звезд. Но его всегда можно узнать. И он всегда говорит правду, даже если мы не хотим ее слышать.
– Нет, – сказал я наконец.
– Нет?
– Нет, ты лжешь. Ты лорд Лжи.
– Я лорд Эа, и ты поможешь мне!
Я положил руку на рукоять меча, данного мне отцом, и медленно покачал головой.
– Будь ты проклят, Элахад. Ты обрек себя на смерть!
– Да будет так.
– Да будет так. Я открою тебе истинный секрет вэларды: единственная возможность избавиться от страха смерти – убивать других. И я убью тебя, Элахад.
Его ненависть обжигала, словно лава. Я понял: страх перед смертью привел к тому, что он теперь ненавидит жизнь. Так же, как мой страх перед Морйином заставил меня ненавидеть его.
А я ненавидел его так, что закипала черная желчь и кровь застила взор. Я ненавидел его, как огонь ненавидит дерево и тьма ненавидит свет. Больше всего я ненавидел его за то, что он играл на моих страхах и отравил душу этой глубокой и ужасной ненавистью.
Прежде чем выросли драконья голова и когти, прежде чем раскрылась страшная пасть, я выхватил кэламу из ножен и вонзил острие прямо в дракона, вышитого на тунике.
Я словно пронзил собственное сердце. Невыносимая боль заставила меня закричать. Меч разлетелся на тысячи осколков, горящих оранжево-красным огнем; они падали на землю и тонули в ручье, выбрасывая брызги кипящей воды. Я с ужасом смотрел на то, как Морйин тоже кричит и его лицо меняется – из драконьей морды оно стало моим собственным. Клубки кишащих красных червей принялись пожирать его глаза – мои глаза. Все его тело загорелось, и он исчез в ничто, из которого возник.
Потом я долго стоял у ручья, ожидая, что он вернется. Но напоминала о нем лишь ужасная пустота, сжимавшая мое сердце. Лихорадка спала, и в сумраке утра я вдруг понял, что замерз. Внутри меня пульсировали слова поэмы о Морйине, которые я никогда уже не смогу забыть.
Он вор, укравший золото,Кинжал он зла и холода.Дыхание прервет —И тут же смерть придет.Глава 13
Через некоторое время на берег ручья выбежали Атара, мастер Йувейн и пыхтящий Мэрэм. Атара сжимала в руках лук, а Мэрэм размахивал мечом. Мастер Йувейн держал «Сэганом Эли»; мысль о том, что он будет цитировать ее Морйину или швырнет в него книгой, заставила меня дико расхохотаться.
– Что случилось? Мы слышали, как ты кричал.
– Да, мы слышали, как ты разговаривал сам с собой и кричал. На кого ты кричал, Вэль? – спросил прямолинейный Мэрэм.
– На Морйина. Или просто на иллюзию – трудно сказать.
Я посмотрел на стальное мерцание своего клинка, каким-то образом вновь целого.
– Морйин был здесь? – спросила Атара. – Разве такое возможно? И куда он делся?
Я указал на слабый свет солнца на востоке. Потом на лес, на север, запад и юг и наконец ткнул куда-то в небо.
– Отведите Вэля в лагерь, – велела Атара мастеру Йувейну и Мэрэму, словно отдавая приказ, и направилась в лес.
– Ты куда?
– Посмотреть, – просто ответила она.
– Нет, не ходи! – Я шагнул вперед, желая остановить ее, но понял, что теряю сознание. Я покачнулся и упал бы, если бы Мэрэм не подхватил меня мощной рукой.
– Отведите его в лагерь! – повторила Атара, скрываясь за деревьями.
Мастер Йувейн и Мэрэм отволокли меня в лагерь, будто пьяницу, усадили у костра, прикрыли плащом. Пока Мэрэм растирал мне шею и холодные руки, мастер Йувейн нашел какую-то красноватую траву в своем деревянном сундучке и приготовил чай, отдававший железом и горькими ягодами. Мне стало теплее. Однако ледяное ничто, которым Морйин коснулся моей души, все еще сидело внутри.
– По крайней мере твоя лихорадка прошла, – сказал Мэрэм.
– Да. Умирать от холода гораздо приятней, – заметил я.
– Ты не умираешь, Вэль. Что тебе сделал Морйин?
Я постарался рассказать им о своем сне – и о том, что произошло у ручья. Но слова куда-то пропали. Невозможно описать бесконечный и бездонный ужас. По крайней мере я не смог.
Через некоторое время подействовал горячий чай, моя голова прояснилась, и я полностью пришел в себя. Светало, солнечные лучи тронули деревья. Я прислушался к песенке алого тангара, распевавшего на ветке дуба, любовался звездоподобными белыми чашечками златонитника, росшего в тени березы, жадно впитывал каждый блик, звук и запах. Мир казался замечательно и чудесно реальным.
Я уже собирался взять меч и пойти посмотреть, как там Атара, когда она неожиданно вернулась.
Девушка вышла из-за деревьев тихо, как лань. В ярком свете ее лицо было пепельно-серым. Она подошла и села рядом со мной у огня.
– Ну? – спросил Мэрэм. – Что ты видела?
– Люди. – Трясущимися руками Атара дотянулась до котелка с чаем. – Серые люди.
– Серые люди? Что ты имеешь в виду?
– Девять или больше. Одеты во все серое и на серых лошадях. Их лица отвратительны: серого цвета, словно сланец.