Камень в огород
Шрифт:
– Ну кто дома обсуждает планы?
Аргумент был убойным.
Когда мы прибыли на городской пляж, с намеком оборудованный двумя грибками от солнца и двумя мусорными баками, солнце клонилось к горизонту.
Молодежь лениво перебрасывалась в волейбол, испытывая отдыхающих на выносливость.
Стеной стоял мат – верный спутник человека с мячом. Как, впрочем, человека с веслом, отбойным молотком, бензопилой, баранкой, штурвалом и, чего скрывать, шариковой ручкой.
– Ничего страшного, даже наоборот, – заявила Наташильда, – часик посидим,
Вечерняя набережная привлекала меня еще меньше, чем пляж с пьяными волейболистами, но я только вздохнула.
Сестрица расстелила одеяльце, достала бутерброды с колбасой и бутылочки с водой.
– Знаешь, Нюсь, я все думаю…, – устремив меланхоличный взгляд куда-то вдаль, сообщила сестрица. – Придется тебе все-таки отнести в прокуратуру нашу фенечку и дать показания. Ведь нам есть, о чем сообщить следствию, – прозрачно намекнула Наташка.
Я незамутненными детскими глазами посмотрела на сестрицу.
– Не зли меня, – по-родственному тепло попросила она, – не прикидывайся веником.
Все-таки современная школа плохо влияет на взрослых. Наташка иногда разговаривает, как пубертат.
С моей точки зрения поход в прокуратуру был полным безумием. Но Наташку мое мнение не интересовало. С детства сестрица втягивала меня в истории. Редко удавалось избежать публичного позора – все вылазки оканчивались провалами, не говоря уже о последнем походе за камнем…
– И почему в прокуратуру?
– Потому что прокуратура – надзорный орган. Прокурорский следователь отнесется к заявлению серьезно, к тому же это абсолютно безопасно!
– Почему опять я? Давай ты пойдешь и отнесешь в прокуратуру фенечку. Тем более, что ты ее нашла.
– Я встречусь с Эдусей и поболтаю с ним. Ты ведь Эдика не любишь?
– Скорее, недолюбливаю.
– Ну вот! – тут же поймала меня на слове Наташка. – Так что тебе – в прокуратуру, к этому следаку Коршунову, который надзирает за делом. Риск – дело благородное, – с пафосом сообщила Наташка, и в этот момент меньше всего была похожу на училку, скорее, на профессионального игрока в покер. – Если не хочешь мне помочь – не надо, я и одна справлюсь.
Вот, на чем меня безошибочно ловила сестра – на стадном чувстве коллективизма.
Мне совершенно не хотелось ввязываться в очередную авантюру, но и прослыть трусихой и предательницей тоже не хотелось.
Права Наташка, никакая я не личность…
– Фенечка может оказаться ложным следом. – Обвести Наташильду вокруг пальца мне ни разу не удавалось, но я не теряла надежду. – Если б мы знали имя владельца машины – тогда, конечно. Кстати, «жигуль» может быть в угоне.
– Я почему-то уверена, что фенечка окажется уликой. Могу спорить, что на ней жировые и потовые следы одного из похитителей. К тому же, – Наталья щелкнула пальцами, – мы можем описать преступников!
Вот тут-то и выяснилось, что парня с сигаретой мы с Наташкой запомнили по-разному. Я вспоминала пухлые, тугие щеки, Наташка утверждала, что щек не было в помине, а было широкое, скуластое
– Как у Бобби Ли.
– Еще чего!
– Это был среднего возраста и роста Бобби Ли,– настаивала старшая сестра.
– Нет, это был молодой, упитанный славянин с толстыми щеками! – твердила я, хотя Наташка своей воинственной уверенностью заронила во мне сомнение. Возможно, память подвела меня?
– Нет, у него широкое азиатское лицо, – яростно защищала своего парня Наташка.
Минут десять мы перекрикивали друг друга и стали уже обращать на себя внимание волейболистов, пока до нас не дошло, что мы не можем описать похитителей.
Я почувствовала облегчение. Ну теперь-то Наташка поймет, что никакие мы не свидетели.
– Вот видишь! Мы даже не сможем опознать грабителей. Только сбить с толку следствие можем и найти чирей на энное место.
Но в Наташкиной забубенной головушке уже родился план, и отступать от него она, как всегда, не собиралась. Этот идиотский план и перевернул мою жизнь.
Но обо всем по порядку…
… Наташке всегда удавалось меня убедить в том, что она разносторонне одаренная. Сейчас она внушила мне мысль, что от рождения обладает способностями «тупейного художника», как она выразилась. Без лишних слов скажу: я доверилась сестрице, и она взялась за дело.
– Я в шоке! – через короткое время возвестила Наташка.
После этого известия я получила разрешение посмотреться в зеркало и чуть не разревелась: было от чего впасть в шок!
В зеркале отразилась деревенская убогая дурочка в футболке и длинном сарафане (мелкие белые цветочки на синем поле). Но убило меня не это.
Мои шикарные волосы были гладко зачесаны и собраны в пучок на затылке. Завершали образ бабулины очки в оправе «прощай молодость» на кончике носа. Отражение в зеркале смазалось и поплыло.
– А ты в чем будешь? – сквозь ком в горле поинтересовалась я.
Наташильда отправлялась на встречу с Эдиком Птичкиным.
– В чем-нибудь, еще не придумала, – отмахнулась она.
– Так я тебе и поверила!
– Нюсь, я не понимаю, как ты можешь какие-то мелочные личные интересы ставить выше общественных?
– Общественными пусть занимается мэрия, а я не мэр! И вообще! Вдруг это мафия выполнила заказ крестного отца и стырила камень? – из последних сил сопротивлялась я, но Наташильда всегда слышала только то, что хотела.
– Кстати, интересная идея. Вырвать из цепких лап мафии наш городской символ – это круто! И это случится с твоей помощью. – Наташильда с жалостью погладила меня по гладкой голове, и я сразу почувствовала себя маленькой девочкой, готовой ради старшей сестры на все.
– Татусик, – в страхе за свою молодую жизнь взмолилась я, – а давай ты встретишься с Эдькой, все расскажешь ему, и вы вместе займетесь твоим камнем. А для полиции записку напишем, при каких обстоятельствах и где нашли фенечку, сунем все в конверт и оставим дежурному. И сами не засветимся, и следствию поможем.