Камень, жнец и мандрагора

Гэлбрэйт Серина

— Вы знаете этот язык? — шёпотом уточнила я.

— Нам ведомы все языки, существующие ныне и существовавшие когда-либо, — пояснил Кристофер и продолжил беседу с Алессандро.

— Он человек?

— Да, — подтвердила Кайя. — А ты что, не знала?

— Знала.

Но думала, что как только недостающая часть памяти вернётся, восстановятся и способности жнеца, а как он может оставаться собирателем душ, будучи полноценно живым? Значит, и на физиологическом уровне он должен стать таким, как прежде. В конце концов, у первобытного Алессандро магического дара не было,

но Алессандро из собственного прошлого уже успешно колдовал. И раз переход от одной фазы к другой предполагает глобальные изменения на всех уровнях, не только ментальном, то почему превращение из человека в жнеца идти иначе?

Ну да, я так думала.

Но могла и ошибаться.

Девушка тряхнула остриженными выше плеч волосами и приблизилась ко мне. В зеленовато-карих глазах даже отразилось нечто похожее на сочувствие.

— Свойства каждого кристалла до сих пор не изучены в полной мере, а сопровождающий их шлейф легенд не является настолько достоверным, чтобы полагать его истиной. Некоторые из нас получили возможность исследовать уже собранные кристаллы, но последний потерянный камень вернулся к нам лишь несколько дней назад и…

— Постой-ка, — перебила я. — Хочешь сказать, камень, за которым отправили Алессандро, у вас, то есть у жнецов?

— Да.

— Но… как? Он же…

Исчез вместе с Оливером.

— Несколько дней назад к нам заявился один из возрождённых духов, — Кайя поморщилась едва заметно, подчёркивая своё презрительное отношение к существам, обосновавшимся в чужих телах. — Как я понимаю, вы с ним встречались…

— Имела такое сомнительное удовольствие.

— Он сказал, что последний кристалл у него, и выразил готовность его отдать… при выполнении некоторых условий. Мне неизвестны все подробности, знаю лишь, что возрождённый дух заключил сделку со Смертью.

— И вернул камень.

Вот о какой сделке Оливер упоминал! Но что ему надо от самой Смерти? Это же не то что пойти к главарям криминального мира со своими предложениями, хотя и у них требовать что-либо чревато последствиями нехорошими.

— Скорее отдал взамен на выполнение поставленных им условий.

— Поэтому вы бросили Алессандро в Скарро — получили камень, и бывший жнец стал не нужен, — припечатала я.

— Никто его не бросал, — повысила голос Кайя.

— Неужели?

— Он человек, живой человек и больше не может быть проводником душ. Что теперь с ним делать — снова убить?

— Тише, девушки, тише, — вмешался Кристофер. — Никто никого убивать не станет — это противно нашей природе.

— А если недостающая часть памяти вернётся? — не сдавалась я.

— Вернётся. Но опять стать одним из нас он сможет лишь в случае, если Смерть вновь призовёт его. Однако, Халциона из рода Пепельного гранита, догадываетесь, что должно прежде произойти?

Догадываюсь.

Прежде Алессандро должен умереть.

Снова.

Глава 16

— Он не может… — я покосилась на Алессандро, пытаясь понять по замкнутому выражению его лица, о чём именно рассказал ему старший жнец.

—

Верно, не может, — легко согласился Кристофер. — Есть определённые законы жизни и смерти, которым подчиняется всё живое в этом мире, и не нам их нарушать. Однако с Алессандро произошло нечто неожиданное, непредвиденное и теперь он своего рода… парадокс, исключение из правил. Он жил, умер в свой срок, был призван Смертью и достойно ей служил, пока не случилось то, что случилось. Он обрёл возможность… не прожить жизнь заново, но скорее пройти ту её часть, которой он лишился когда-то. Благо ли это или проклятие, что лишь отравит нынешнее его существование, никому не ведомо.

— Он умер рано… — пролепетала я растерянно и невпопад.

— Никто не умирает ни чересчур рано, ни слишком поздно. Все умирают тогда, когда приходит их срок, не раньше и не позже. Даже нам, слугам Смерти, неведомы причины, когда и почему наступает срок каждого живого существа. Он наступает, мы приходим и отводим душу за грань — вот и всё, что следует знать. Алессандро отпущен новый срок, и он должен пройти его в соответствии с законами жизни. Не в наших силах — и правилах — вмешиваться в чью бы то ни было жизнь.

— И он не превратится обратно в жнеца? — уточнила я недоверчиво. — Ни когда к нему вернётся память, ни… вообще?

— Нет.

— Если только он прежде умрёт, и его снова призовут, — добавила Кайя.

Следовало признать, что подобные заявления из жнеческих уст порождали смешанные чувства. Вроде и радостно от мысли, что ничего с Алессандро не случится, он останется по-настоящему живым даже в случае возвращения памяти, и в то же время крепли сомнения в правдивости их слов, настороженное ожидание подвоха и непонимание, что нам всем делать дальше.

— А камень?

— Кристалл возвращён тем, кому он принадлежит по праву, — немного пафосно повторил Кристофер.

И будут они его изучать как опасные элементы, под защитой и избегая прямого физического контакта. Выяснят ли когда-либо, как происходит процесс превращения не вполне живого жнеца в более чем живого человека? Пока трудно сказать, слишком уж много разных нюансов и неясно, оставит ли Смерть жнецам на долгосрочное хранение камень, способный вернуть им часть давно утерянной жизни. Соблазн будет велик, не хуже, чем в рассказанной Оливером легенде. Да и кто знал, может, не так уж неправдива та легенда.

Истина, столь тесно переплетённая с вымыслом, что по прошествии лет уже и не разобрать, где заканчивается одно и начинается другое.

— Вас не волнует, каким образом он был возвращён? — удивление, конечно, риторическое наполовину, но вдруг да снизойдут до ответа? — Вы… не вы лично, разумеется, а ваша братия…придумали и воплотили в жизнь план… не лучший, как по мне, однако никто неидеален… отправили за камнем своего коллегу, но принёс искомое возрождённый дух, существо, вам всем не особо симпатичное. И условия выставил, и очевидно увёл кристалл из-под носа этого самого коллеги, и подставил его этак нехило, потому что дух имел кое-какие подозрения насчёт свойств кристалла, а жнецы, вероятно, нет. А вы взяли и согласились?