Камень. Книга 3
Шрифт:
По дороге набрал Вику и сообщил, что живой и скоро буду. Попросил освободить Прохора, на что девушка мне сказала, что Михееву уже звонил Цесаревич, мой воспитатель освобождён и ждёт меня в отвратительном настроении. Когда же я оказался в нашей гостиной, Прохор многозначительно глянул на Михеева с Вяземской, а когда они ушли, заявил мне:
— Будем считать всё произошедшее трогательной заботой воспитанника о своём воспитателе. Но больше, Алексей, так не делай. Договорились?
— Договорились. — с облегчением
— И ты был прав. Из того, что мне успел рассказал твой отец, получается какая-то непонятная ерунда. Что Лебедев говорит?
— Договорились с ним встретится в воскресенье. Вот сам у него и поинтересуешься.
— А сам что думаешь? — прищурился Прохор.
— Не знаю. — пожал я плечами. — Иван, как мне кажется, знал о засаде, и решил нас подразнить. А может и вообще всё это сам устроил…
— Зачем ему это? — спросил воспитатель.
— Ты же с ним дружил. — хмыкнул я. — Ты мне и скажи.
— Мало информации для анализа. Надо будет этот вопрос с Борисычем и Николаичем обкашлять… — задумался он.
— Я спать, Прохор. Спокойной ночи.
— Спокойной. — на автомате кивнул он, даже не посмотрев в мою сторону.
Около двух часов ночи, когда большинство дел, взваленных на него Императором, были решены, а соответствующие бумаги разобраны, Цесаревич развалился в кресле с бокалом коньяка. Расслаблялся он, однако, не долго, телефонный звонок с неизвестного номера прервал его заслуженный релакс.
— Слушаю.
— Доброй ночи, Саша.
Цесаревич вскочил и отставил коньяк — уж слишком знакомы были ему обертона этого голоса.
— И тебе, Ваня. — Цесаревич выскочил в приёмную и знаками показал дежурному адъютанту, что надо отследить звонящего.
— Саша, не пытайся отследить номер, это дохлый трюк. — услышал он в трубке. — Давай лучше поговорим, как взрослые люди. Как там Алексей? Уверен, у твоего сына всё в порядке.
— И зачем ты, Ваня, с моим сыном такие вещи делаешь? — Александр вернулся в кабинет, не забыв плотно притворить дверь. — Алексей уже второй раз по твоей вине сознание теряет. Я ведь могу и обидеться. И Государь тоже.
— Саша, я не узнаю тебя! — притворно вздохнул в трубку колдун. — Неужели время так меняет людей? Ты же прекрасно знаешь, что если бы я захотел, твой сын давно был бы мёртв.
— Ты мне угрожаешь, Ваня? — заскрежетал зубами Цесаревич.
— Я тебя умоляю! — хмыкнул колдун. — А то ты меня не знаешь! Твоему очень талантливому сыну полезно иногда спуститься с небес на землю. Скажешь, не так?
— Так. — согласился Цесаревич. — Ты именно для этого сегодня своё сольное выступление устроил?
— Именно, Саша! И мне удалось спустить на землю не только Алексея, но и Лебедева с его компанией недоучек. Да и напомнить о себе Романовым время пришло…
— Тебе это удалось в полной мере. — теперь уже хмыкнул Цесаревич. — Лебедев с Пафнутьева теперь не слезет, пока твой скальп с головы не снимет.
— Ой, боюсь-боюсь, Саша! — в голосе колдуна чувствовалась ирония. — Сколько лет искали, так и не нашли. Знаю, сейчас вы там всякие компьютерные программы используете, камеры слежения, но у меня везде свои люди, а человеческий фактор ещё никто не отменял. Могу побарахтаться.
— Или? — интуицией почувствовал свой следующий вопрос Цесаревич.
— Или могу с вами встретится. — без всякой задержки ответил Иван.
— Со мной и…?
— Государём. Без всяких там Виталиков и Владиков. И вообще, прикажи отменить мой поиск по номеру телефона, иначе добросовестный служака Пафнутьев очень возбудится. Поверь, нам с вами это совершенно ни к чему.
— Нам с вами? — хмыкнул Цесаревич.
— Да, нам с вами. Тебе, Государю и мне. Что непонятного?
— Встретиться с нами хочешь?
— Ага. — Иван, судя по голосу, оставался вполне спокоен.
— Ты сдаться собираешься, Ванюша? — продолжал нагнетать Цесаревич.
— Не говори чепухи, Саша. Речь идёт о взаимовыгодной сделке.
— Да пошёл ты, Ваня! — ухмыльнулся в трубку Александр. — Вертел я взаимовыгодные сделки с тобой после того, как ты присягу нарушил!
— Ты лучше других знаешь, после чего я присягу нарушил! — заорал Иван. — Я перед тобой, бл@дь, на коленях стоял! Умолял тебя! А ты…
— Что я? — теперь орал уже Цесаревич. — Ты сам знаешь, что по-другому я поступить не мог!
— Да пошёл ты!.. — связь оборвалась.
Александр Николаевич начал нервно ходить по кабинету. Воспоминания о войне нахлынули на него с новой силой. Заглянувший в кабинет адъютант, наблюдая состояние патрона, молча показал, что номер звонившего так и не удалось отследить, а Цесаревич, отмахнувшись от адъютанта, наполнил бокал с коньяком до краёв, и, делая большие глотки, не замечая вкуса, выпил бокал до дна.
Телефон зазвонил вновь.
— Слушаю.
— Саша, надо действительно встретится и переговорить. С тобой и Государём. — голос колдуна уже был спокоен. — Можете Леську мою в заложники взять, она и так у вас всегда в этом качестве была…
— Давай. — равнодушно ответил Цесаревич. — Коньяк есть, в Кремль тебя пропустят. Жду.
— Не пойдёт, Саша. Договаривайся с отцом, я около Жуковки. Он ведь у тебя в вашем поместье? А в Кремле слишком много лишних глаз.
— Хорошо, Ваня, я выезжаю. По дороге постараюсь убедить отца при встрече тебя убивать не сразу, а хотя бы выслушать. Как свяжемся?
— Я тебя сам наберу часа через полтора. Услышимся. — Связь оборвалась.
Конец третьей книги.