Камень. Книга шестая
Шрифт:
Глава 10
— А этот район держала некая лярва с погонялом Матильда, бывшая проститутка. — Кузьмин по примеру Белобородова натянул на голову балаклаву и вышел из «Нивы» друга. — Держала так, что никто и пискнуть не смел! Все под ней было: и бордели, и подпольные игорные дома, и блатхаты, и торговля дурью с карманными кражами! И с властями у Матильды все было вась-вась, а уж с полицией она вообще по самые гланды в десны билась, сохраняя тем приемлемую статистику различных там правонарушений, да еще
Белобородов с Кузьминым в этот момент проходили через КПП училища, в котором временно учился великий князь Алексей Александрович. На застывшие лица со стеклянными глазами дежурного и его помощников друзья не обратили никакого внимания.
— А сама эта Матильда, Зверь!.. — Кузьмин аж причмокнул и указал направление на гауптвахту. — Высокая, стройная, красивая! Сиськи не меньше пятерки, осиная талия, а жопа!!! И не будь ей под полтинник, отдался бы за полстакана семечек!
— Ага, ты у нас всегда высоких любил. — Белобородов тем не менее по привычке напряженно оглядывал территорию училища. — С титьками и жопами. И что дальше?
— Что дальше? Ну, сделал ей предложение, подкупающее своей новизной, а она меня очень вежливо послала и по понятиям объяснила, где именно я неправ, особенно при этом упирая на то, что доля в общак ей исправно засылается, и общество в случае конфликта будет всяко на ее стороне. Подвела, так сказать, идеологическую и финансовую базу под свое правление на районе. Очень, знаешь ли, мне обидно стало после ее слов, особенно после того, как она заявила, что, мол, такого в жизни навидалась, что смерть ее давно уже не пугает.
— Смелое заявление, — хмыкнул Белобородов. — Особенно от бывшей проститутки с погонялом Матильда.
— Я также подумал, — демонстративно вздохнул Кузьмин. — Ну и решил доказать ей обратное. Через несколько часов не особенно-то и жесткого общения Мотька полностью осознала, что была неправа, забыла про все эти понятия, общак и смотрящего за Москвой Гвоздя и признала, что все-таки есть вещи пострашнее смерти.
— Несколько часов? — протянул Белобородов. — А ты хватку не потерял, дружок?
— Именно такие сроки требовала оперативная обстановка, я ж там вообще все делал чужими руками, обставлялся, так сказать…
— Тогда ладно.
— Эта Матильда потом еще долго от заикания у какой-то бабки лечилась, бедняжка… — Кузьмин остановился и слегка напрягся. — Так, Зверь, работаем… Вперед!
Преодолев на темпе последние пятьсот метров до гауптвахты, друзья остановились у ее входной калитки, которая была распахнута перед ними через какое-о время «мухомором» с характерными стеклянными глазами. Тридцать секунд понадобилось на проникновение внутрь тюрьмы.
— Быстро открыл камеру с курсантом Романовым, — приказал дежурному Колдун.
Команда была
— Что, царевич, расслабил булки в казенном доме? — заговорил наконец колдун. — В безопасности себя ощутил? Баиньки прилег на удобную шконку? Но ничего, сейчас мы это быстро исправим…
Белобородов почувствовал растущее напряжение, а лежащий воспитанник глухо застонал. Этот стон заставил Прохора невольно сжать кулаки, но от того, чтобы пробить в голову Ванюше, он себя все же удержал.
Внезапно Алексей затих, выпрямился на шконке, и от него пошла все нарастающая волна вполне ощутимой жути.
— Сука! — отчетливо прошептал Кузьмин и по стене съехал на бетонный пол камеры.
Волна спала, и шатающийся Белобородов, не обращая на Колдуна внимания, кинулся к воспитаннику:
— Лешка, ты как? Вроде дышит… Точно дышит! — обрадовался он и помотал головой, пытаясь окончательно прийти в себя. — Давай, сынка, отходи, ты у меня еще и не такое выдерживал! А нам сваливать с этим уеб@ном надо, пока тревогу по училищу не объявили…
И кинулся к так и продолжавшему валяться Кузьмину:
— Подъем, Колдун! — Два шлепка по щекам. — Подъем, кому сказал! — И еще два, после которых Кузьмин открыл мутные глаза. — Быстро в себя пришел! Не дай бог «красноголовики» тревогу поднимут, я тебя урою!
— Да-да… — Колдун самостоятельно уселся и схватился за голову. — Зверь, царевич меня опять погасил!
Легкий удар в ухо прервал перечисление колдуном очевидных вещей:
— Не о том думаешь! Нам уходить надо! Работай давай!
И еще один удар.
— Хватит! Хватит, Зверь! Уже работаю! Помоги встать!
Успокоился Белобородов только тогда, когда закинул так до конца и не пришедшего в себя Кузьмина на заднее сиденье машины. А оснований для волнения было много: колдун с трудом заставил военных полицейских закрыть камеру и входную калитку за ними, а также забыть об их визите; до машины пришлось Кузьмина тащить на себе окольными путями, а перед самым КПП опять выводить того из состояния забытья и слушать признания друга в том, что тот очень сильно боится царевича, опять начавшего менять какую-то там частоту и влегкую погасившего Ванюшу.
— Видал я в гробу такие тренировки! — Белобородов сплюнул в сторону крыльца КПП и уселся за руль. — На войне проще было…
— Государь, ваш приказ выполнен, — докладывал Белобородов императору по видеосвязи из особняка. — По заверениям Кузьмина, Алексей Александрович в ближайшую пару суток будет отходить от очередной тренировки и не должен доставить особых хлопот. Однако, государь… — воспитатель внука замолчал.
— Говори, — слегка напрягся Николай.
— Алексей опять сумел погасить Ивана, как тогда, у «Русской избы», и мне пришлось уносить колдуна с гауптвахты на себе.