Камень. Книга вторая
Шрифт:
– Спасибо, Герман! – кивнул я, заходя внутрь ресторана.
Пошлым образом совать купюру метрдотелю не стал – весь ресторан давно находился на солидной финансовой подпитке у моего воспитателя. У меня даже были подозрения, что «Русская изба», как и всё остальное здание, принадлежали Романовым, или стали им принадлежать после того покушения на меня. Не интересовался. Надо будет у Прохора всё же как-нибудь спросить, когда он будет в хорошем настроении, а то может и соврать, чтоб я не переехал…
Раскланявшись с администратором и демонстративно не обратив никакого внимания на очередных Дворцовых, направился вглубь заведения. Картина за одним из накрытых столиков, открывшаяся моему взору, радовала глаз своей непередаваемой идиллией –
– Всем привет! – не смог я удержаться от улыбки. – После перевязок решили перекусить? Простите, Виталий Борисович, это я спросил у тех двоих! – я протянул руку начавшему подниматься из кресла Пафнутьеву. – Сразу хочу принести свои искренние извинения за ночной инцидент, виновный наказан. – я покосился на отца, который опять сделал вид, что увлечён чтением бумаг.
– Вам не за что извиняться, Алексей Александрович! – изобразил бледную улыбку Пафнутьев. – Вышло досадное недоразумение. – и, без перехода. – Мне Александр Николаевич с Прохором пообещали, что вы специально для меня в подробностях опишите ваше вчерашнее… приключение с Колдуном.
– Хорошо, Виталий Борисович. – кивнул я, и начал отчитываться.
Через некоторое время мне стало вдруг понятно, что я попал на самый настоящий допрос, только в лицо лампой никто не светил и иголки под ногти не загонял. Минут через пятнадцать я был весь мокрый – Пафнутьев мягко требовал вспомнить всё произошедшее в мельчайших подробностях, начиная с того, как Ведьма расположила своих девушек, как были расставлены машины на стоянке, сколько точно зашло внутрь «Плакучей ивы» бойцов, каким хватом они держали автоматы, сколько было выстрелов, из какого оружия, какое стекло разбилось первым, какое вторым, как на это реагировали остальные «волкодавы»… Оказалось, это было только прелюдией – главное, что интересовало Виталия Борисовича, тот момент, когда я заметил светящуюся фигуру. Тут уж он заставил меня рисовать план ресторана с точным обозначением всех обнаруженных мной людей, их количество, передвижение, направление этого передвижения и место, где они точно упали. Потом мы начали рисовать новую схему, в которой обозначали моё движение по «Плакучей иве» во время преследования Колдуна. Отдельно отметили лежащих «волкодавов», в том числе и на стоянке, и около чёрного хода. И тут Пафнутьев достал фотографии задержанных бандосов, и попросил указать на плане место, где хоть кто-нибудь из них был мной замечен лежащим. Пару человек я всё же узнал… И опять всё по новой! И я вспоминал, вспоминал, вспоминал… Отдельно описал приближение к Колдуну в Тихом переулке, его походку, невысокий рост, плащ и кепку. Вспомнил даже тот факт, что руки тот держал в карманах… А уж слова Голоса мы обсуждали все вместе, с отцом и Прохором.
– Ну, сынок, я чувствую себя отмщённым! Держи коньяк, тебе надо! – с усмешкой глядя на мокрого и измученного меня, заявил довольный Цесаревич, двигая бокал. – У Виталия Борисовича даже позывной в своё время соответствующий был – «Клещ». Это сейчас его не иначе как «Первым» кличут, но за глаза Клещём так и продолжают называть.
– А почему Орлов Прохора Зверем называл? – поинтересовался я, отпивая коньяк.
– Это не мы, это его китайцы так прозвали! – ухмыльнулся отец, а Пафнутьев подтверждающе кивнул. – Лютовал сильно на войне твой воспитатель. Особенно ножиками всякими любил это делать… Очень его китайцы боялись, даже большие деньги за голову предлагали.
– А у тебя какой позывной был?
– Тихоня.
– Тихоня? – переспросил я.
– Самым быстрым был твой отец, Лёшка, вот и Тихоня. – пояснил мне Прохор. – Да и сейчас форму поддерживает. Ты и сам
– Это да… – согласился я, и вдруг вспомнил про сегодняшние мысли. – Слушайте, а после Колдуна в Канцелярии никаких методичек по развитию навыков этой ментальной ерунды не осталось? А то я не знаю с какой стороны к тренировкам приступить… Да и с защитой надо разобраться.
– Соответствующего спеца по защите я вам пришлю, Алексей Александрович. А вот подобных методичек у нас точно нет. Да и Колдун с нами ничем подобным не делился… – начал вспоминать Пафнутьев. – Резонно заявляя при этом, что мы его всё равно не поймём. Зато он в стихиях был полный ноль, кроме крепкого доспеха ничем другим похвастаться не мог. А вот в ментализме!.. Дружок наш быстро в этом самом ментализме стал профессиональнее соответствующих инструкторов, даже преподавал им какое-то время, но потом они просто перестали понимать, о чём им говорил Колдун, и занятия прекратились. Тогдашнее руководство Канцелярии всё порывалось посадить Ваню за написание спецучебника, но война началась, не до того стало. Бумаг с записями наш дружок точно не оставил, а вот тренировался он в поле, если можно так выразится. В полицейских рейдах постоянно участвовал по всяким там злачным местам, – я сразу вспомнил разговор с полковником Орловым, – да и допрашивал многих в одиночку, у него все язык развязывали без применения силы, полиция пищала от такой своеобразной помощи… – Прохор с отцом подтверждающе кивали головой. – Там-то он эту сторону жизни и узнал, и, дезертировав, очень органично в неё вписался… А талант его раскрылся именно на войне, там Колдун по грани ходил! Но какие мы операции с помощью его способностей проворачивали!.. Если я так, при штабе планированием занимался, то вот Прохор!.. Алексей Александрович, учитывая природную скромность вашего воспитателя, я уверен, что вы не видели его наград за все эти операции! – Пафнутьев слегка улыбался, а я кивнул. – Полюбопытствуйте как-нибудь на досуге, только, прошу прощения, в обморок не упадите от этого иконостаса! Они, конечно, не для открытого ношения, все по секретным указам Государя нашего числятся, но набор знатный!
– Спасибо, Виталий Борисович, обязательно попрошу Прохора мне их показать. – кивнул я.
– А теперь вернёмся к нашему Ивану-Колдуну. – Пафнутьев посерьёзнел. – Мне кажется, самым оптимальным вариантом для вас, Алексей Александрович, будет повторение пути нашего друга – участие в рейдах полиции. Я же со своей стороны могу пообещать одно – если подвернётся что-то простенькое у нас, обязательно извещу. К чему-то серьёзному, поймите меня правильно, вас для тренировки допустить не имею права. Но если поступит указание… – он повернулся к отцу.
– Борисыч, не юродствуй! – отмахнулся тот. – Ты же прекрасно знаешь, что такого указания не поступит. С младшим Орловым я договорюсь, хоть немного Москву от уголовничков почистим. От лица Рода, Лёшка, могу тебе сказать точно, прадед наш Александр чем-то таким обладал, но ничего напоминающего методичку по менталистике в архиве точно нет.
Моя попытка выяснить побольше о способностях Колдуна встретила неожиданное сопротивление со стороны присутствующих, а Прохор меня прямо осадил:
– Лёшка, мы этот вопрос между собой сегодня до твоего прихода обсудили, для твоего же блага. Давай, во избежание мотаний туда-сюда и попытки объять необъятное, сходим с полицией в пару рейдов. Ты «руку набьешь», уверенность почувствуешь, а там посмотрим? Договорились?
– Договорились. – вынужденно согласился я.
А пока отец набирал генерала Орлова и ставил перед ним задачу по постоянному поиску подходящих мероприятий, Прохор добавил:
– Колдун ещё мог сил добавить во время операции. Я имею ввиду физических. Вернее, он говорил, что помогает нам каким-образом мобилизовать скрытые резервы организма. Вот, видимо, вчера он тебя тоже «мобилизовал».
– Видимо. Я его вчера догонял на морально-волевых… А на стоянке уже чувствовал себя гораздо лучше.