Камень. Книга вторая
Шрифт:
– Нет. Пока нет. Надо ещё уголовников хорошенько допросить, может чего и скажут. Их, кстати, полиция в Бутырку повезла… Чего с «волкодавами» делать будем, Прохор? Прямо здесь допрашивать, или в Ясенево?
– Сейчас от них толку никакого. На базу их отправлять надо, под присмотр Вяземской. Они до завтра только в себя приходить будут.
– И инструктора из Канцелярии им прислать на вот такой вот случай! – влез я. – Хоть какая-то защита будет.
– Решим. – кивнул отец. – Алексей, пригласи пожалуйста Орлова и Вяземскую.
***
Наконец, подразделение «Волкодав» убыло на базу в Ясенево в сопровождении трёх сотрудников
– Так, Лёшка. – сказал воспитатель, когда мы остановились у дома. – Ложись спать, завтра в Университет как штык! После больнички приеду, проверю. Пока!
– Пока, Прохор! Пока, папа! – напоследок не отказал себе в удовольствии полюбоваться отцом.
– Пока, сын! – он попытался улыбнуться, и я, довольный прожитым вечером, в три часа ночи направился на заслуженный отдых.
***
– Прохор, а ты понял, что Лёшка меня практически погасил? – Цесаревич с воспитателем сына сидели на кушетке в ожидании результатов рентгена.
– Понял, Саша. – поморщился тот, неудачно двинув рукой. – Херен бы он тебя по-другому достал. Вернее, пока хрен достал. И как ощущения?
– У Колдуна в своё время воздействие было сильнее и грубее что ли, но и годков Ванюше было побольше… Эх, вот бы Лёшке ещё стихии подтянуть… Но, судя по архивам, через год-полтора само всё придёт.
– Будем надеяться. – кивнул Прохор, и опять поморщился. – Он вон и так хрен знает во что превращается! Чистая монстра! Мне уже дома ночевать страшно! Пришибёт до смерти воспитанник любимый ненароком, и не заметит! А ты обратил внимание, как Лёшка на тебя довольно поглядывал всю дорогу?
– Заметил, Прохор. – вздохнул Александр, покосился на него заплывшим глазом и машинально схватился за бок. – И вообще! Не сгущай краски!
– Ага, не сгущай! – ухмыльнулся Белобородов. – Иди в зеркало на себя посмотри, твоё Императорское высочество! Разбавь краски, папа! – он глухо заухал, хватаясь за грудь. – Перевезёте Лёшку в Кремль, многие из своих покоев выйти бояться будут!
***
– Значит, точно Колдун, говоришь… – протянул Император, выслушав доклад сына, пришедшего к нему сразу после Кремлёвской больницы. – Опять всплыл Ванюша… Прохору ты вломил правильно. Мало ещё! За то, что пацана на гарантированный убой отправил, хоть и не в себе был, можно и... Неправильно одно – не сдержался, и сделал это прилюдно! За что, ха-ха, от резкого сынишки и получил! Бланш роскошный, Сашка! Фиолетовым станет, поставлю тебя на Спасскую башню, будешь ночью за место фонаря светить!
– Отец! – поморщился Александр.
– Что отец? Сколько Лёшка тебе рёбер сломал?
– Два.
–
– Очень. Аж светился весь, пока его до дома везли. – опустил голову Александр.
– Хоть какая-то польза от тебя есть, сынок! – довольно кивнул Император и подмигнул жене, сидящей рядом.
– Сашенька, ты говорил, что Пафнутьев не успел Алексея как следует расспросить? – подхватила Мария Фёдоровна разговор.
– Да, мама. – кивнул, чуть успокоившись, Александр – отец закончил свои нравоучения.
– Вот и поезжай завтра с Виталей в ресторан этот, «Русскую избу», если память мне не изменяет, который в доме у Лёшки. Это шанс на примирение между вами, твой шаг навстречу сыну… А он с учёбы придёт, а ты с Виталей уже там дожидаетесь… Думаю, внук оценит, Сашенька. И не торопись уезжать потом! Посидите, поговорите… Не мне тебя учить.
– Его-то как раз и надо таким вещам учить! – не выдержал Император.
– Отец!
– Николай!
***
Первым делом, когда проснулся, заглянул в спальню к Прохору. Воспитатель спал на спине, тихонько посапывая, а на прикроватной тумбочке стоял пустой стакан. Сходил до кухни и аккуратно поставил рядом со стаканом графин с водой. Посчитав свои обязанности заботливого и любящего воспитанника выполненными, направился в душ. Быстро перекусив яичницей, оделся и выдвинулся в Универ.
Занятия прошли без происшествий, после мы с Долгоруким и Шереметьевой посидели в кафе, где мои друзья «отчитались» за проведённые выходные – Андрей был дома, а Аня, в обществе Голицыной и Гримальди, опять развлекала себя шопингом. Я же, не мудрствуя лукаво, сообщил, что в субботу вечером посетил юбилей одного из дальних родственников, а всё воскресенье самоотверженно готовился к занятиям, что частично было правдой – около часа вчерашнего дня я действительно посвятил учёбе. На завтра мы с друзьями планировать ничего не стали – у них была военка, а вот в среду договорились переговорить предметно, тем более в пятницу наши факультеты отмечали день первокурсника в разных местах. Успел я списаться и с Викой, которая сообщила, что в подразделении всё нормально, кто-то уже уехал домой, а девчонок она повезёт домой только вечером. К девяти пообещала быть дома.
По дороге домой окончательно попытался сформулировать мысль, ещё ночью засевшую мне в подсознание, но это никак не получалось сделать. От размышлений меня отвлекло непривычно большое количество машин у «Русской избы» и прохаживающиеся вдоль тротуаров мужчины, очень напоминающие повадками Дворцовых, которые старательно делали вид, что меня не видят в упор.
– Герман, добрый день! – поздоровался я с метрдотелем ресторана.
– Добрый день, Алексей Александрович! – чуть поклонился он мне.
– Что за гости? – мотнул я головой в сторону двери.
– Его Императорское высочество Цесаревич изволят обедать в нашем скромном заведении. – гордо выпрямился он, и позволил себе чуть улыбнуться. – С вашим заселением по соседству, Ваше сиятельство, проблем с достойными гостями у «Избы» не стало!
– Вы мне льстите, Герман! – улыбнулся я в ответ. – Позволите? – указал ему на дверь.
– Прошу прощения, Алексей Александрович! – он резво распахнул её передо мной. – А самый желанный наш гость – это вы, Ваше сиятельство!