Камень
Шрифт:
– Кто-то, по-моему, хотел портрет посмотреть?
Хмельницкий нехотя оторвался от созерцания Алексии и обратил внимание на нас, грешных:
– На первом этаже, там освещение лучше.
Мы спустились за ним на первый этаж, Сашка достал портрет и установил на специальную подставку. Очень хотелось ахнуть – Алексия на портрете была как живая. Петров действительно сумел передать её характер, эмоции, чувства! Даже я, ничего не понимавший в живописи, видел, что Сашка сумел поймать момент, и выразить его
– Ваше сиятельство! – повернулся он наконец ко мне. – Примите мои самые глубочайшие извинения! – Хмельницкий поклонился. – Лучше Александра написать я не сумею!
– Это вы не мне, а вашему коллеге скажите! – усмехнулся я и, указал на школьного друга.
Сашка же, ещё ничего не понимая, переводил взгляд с меня на Святослава и обратно. Когда до него дошла суть сказанного, он покраснел и засмущался, в отличие от того же самого Хмельницкого, который в одночасье завладел вниманием Петрова. Пока они обсуждали какие-то свои художественные тонкости, мы втроём сумели перевести дух, и уже спокойно насладиться портретом.
– Лёш, так как на счёт обложки альбома? – спросила меня Леся.
– Точно подходит! – кивнул я. – А на следующий альбом у тебя Хмельницкий есть, что-нибудь придумает.
– Это да, творческая личность в высшей степени! – хмыкнула она. – Даже оторопь порой берёт…
– Да нормальный мужик, вроде, только с закидонами на почве рисования… - ухмыльнулся я.
В это время Хмельницкий при помощи Сашки Петрова сняли одну из картин в центре экспозиции и повесили туда портрет Алексии. Закончив, Святослав прокомментировал:
– Выставка будет длиться ещё две недели, практически все картины распроданы, и работа Александра займёт центральное место! – мой друг на это лишь скромно улыбнулся.
– Алексия, ты не против? – спросил он.
Она опять глянула на меня, и, получив моё молчаливое согласие, кивнула:
– Конечно, не против, Саша, какие могут быть вопросы! Но портрет всё равно мой!
– Это даже не обсуждается! – кивнул в ответ Петров.
Весь этот пафос, с выражением взаимных чувств и обязательств, опять остановил Прохор:
– Вечер-то будет продолжаться?
– Да! – взбодрился я. – Святослав, какие у вас дальнейшие планы?
– В гостиницу ехать. А что? – заинтересовался он.
– У нас по планам культовое место московского студенчества! – усмехнулся я. – Предлагаю посетить его вместе с нами! Где, если не в таких местах, искать вдохновение творческим людям?
– Это да. А Александр поедет?
Я посмотрел на Сашку, который, по моим впечатлениям, был готов меня расцеловать за лишнюю минутку общения
– Конечно, Святослав, конечно! – кивнул я. – Так мы едем?
– Я готов! – художник встрепенулся и направился на выход.
Пока мы рассаживались в «Волге», Прохор решал все вопросы с администрацией галереи – дал сколько-то денег, предупредил их, что Хмельницкий едет с нами развлекаться, что теперь центром экспозиции, по воле самого художника, является портрет некой девушки, который не продаётся, и чтобы они о сегодняшнем визите молодого князя Пожарского забыли совсем и навсегда.
Подъехав к нашему дому, Сашку Петрова и Святослава Хмельницкого оставили в «Русской избе», Прохор загонял «Волгу» в гараж, а мы с Лесей пошли переодеваться наверх.
– Лесь, сама видишь, не получилось у нас с тобой вдвоём сходить в «Приют»… - попытался я извиниться за произошедшее.
– Лёшка, ты что такое говоришь! – возмутилась она. – Давно у меня такого веселья не было! Только одно мне пообещай.
– Слушаю.
– Давай больше без этого твоего сиятельного гнева! А то было очень страшно! – девушка смотрела на меня серьёзно.
– Я постараюсь, Лесь. – кивнул я. – И зайди ко мне на секундочку.
Когда мы оказались внутри моей квартиры, я достал заранее приготовленную бархатную коробочку с кольцом и протянул девушке.
– Это тебе.
Она положила подаренную Хмельницким картину на диван, осторожно взяла коробочку и открыла.
– Лёшка, какая красота! – девушка аккуратно достала кольцо и одела на безымянный палец правой руки, не переставая любоваться игрой света в рубине. – Спасибо! – она кинулась мне на шею.
– Как по размеру? – смущённо поинтересовался я.
Леся разомкнула объятия и продолжила разглядывать кольцо.
– Чуть великовато. – сообщила она. – Но совсем чуть-чуть.
– Потом дам тебе адрес, поправят.
– Хорошо. – кивнула она. – А пока можно поносить? Оно такое красивое!
– Это теперь твоё кольцо, Леся. Носи на здоровье. – улыбнулся я.
– Лёшка! – она опять кинулась мне на шею.
Восторги девушки слегка поутихли только тогда, когда в квартиру зашёл Прохор. Она с гордым видом продемонстрировала ему кольцо, тыкая им моему воспитателю чуть ли не в нос.
– Смотри, что мне Лёшка подарил! – заявила она ему.
– А знаешь, сколько он его выбирал! – закатил глаза Прохор, и продолжил. – Лёшка угадал, тебе очень идёт!
– Я знаю! – продолжала любоваться кольцом Леся.
– Вы бы переодевались уже для своего этого «Приюта»… - хмыкнул Прохор. – А то я по дороге в ресторан заглянул, там эти два художника вовсю водочку понужают и уже руками машут, обсуждая достоинства и недостатки какого-то абстракционизма…
– Уважаемые соседи! – посерьёзнела Алексия. – Вот скажите мне, как на духу! А без приключений мы с вами куда-нибудь ходить будем?
Мы с Прохором переглянулись и дружно ответили:
– Нет!