Камень
Шрифт:
– Учтём. – кивнул контрразведчик. – И спасибо!
– Не за что! И ещё, Фёдор Кузьмич. Можно потом мне пистолетик этот, «Беретту», из которого злодей шмалял, отдать? Сотруднику своему подарю, у него сегодня была первая боевая операция. – полковник указал на меня.
– Договорились. – кивнул тот, пытаясь сквозь маску угадать мои эмоции. – Суд пройдёт, и спишем.
Минут через двадцать мы вышли во двор, загрузились в «Газель» и поехали на базу в Ясенево. Там меня заставили писать рапорт на имя полковника графа Орлова с подробным описанием произошедшего. Первый
– Камень, что значит «он бежал прямо на меня и стрелял»? – ротмистр Смолов решил проверить мою писанину. – Откуда он бежал? Что ты видел до этого? Куда он стрелял, в воздух, в стекло, или в тебя? Сколько выстрелов злодей успел сделать? А это, - хмыкнул ротмистр, - «после того, как задерживаемый приблизился, я вырвал у него пистолет и уложил его на пол»! – Смолов поднял на меня глаза. – Кого ты уложил на пол, злодея или пистолет? Ведьма! – он повернулся к Вяземской. – Помоги Камню с рапортом, ты же у нас в этом деле мастерица! Канцелярщины для солидности добавьте, злодея он матёрого взял, рапорт явно высокие чины читать будут, может медальку какую нашему курсанту дадут.
С помощью Вики новый вариант рапорта был готов за полчаса. Дело ещё упрощалось тем, что Вяземская сама была всёму непосредственным свидетелем. Прочитав бумагу, я обалдел – подвиг Геракла, не меньше!
– Вика, ты где так научилась официальные бумаги составлять? – спросил я.
– В Кремле. – улыбнулась она. – Когда Валькирией была. Мы после каждого дежурства подробные бумаги писали, волей-неволей научишься.
– Понятно. – кивнул я.
Оказалось, что ждали только меня – Смолов с Пасеком прочитали мой рапорт, удовлетворённо кивнули, и мы вчетвером пошли в кабинет к полковнику.
– Отлично! – потёр он руки, ознакомившись по очереди с нашим творчеством. – Контрразведка лопухнулась, а «волкодавы», как всегда, на высоте! Камень, давай только в следующий раз без такого членовредительства. Договорились?
– Да, господин полковник! – пообещал я.
– Теперь у нас следующий вопрос на повестке дня. Мне тут запись интересную прислали… - я начал догадываться, о какой записи идёт речь. – Пока вы там в эпистолярном жанре упражнялись, успел с ней ознакомиться. Вяземская, остаёшься. Тебе тоже будет полезно посмотреть. Внимание на экран! – Орлов картинным, плавным жестом поднял руку с пультом, и на плазменной панели появился интерьер бильярдной «Метрополии».
Мне тоже было интересно посмотреть, как всё это выглядело со стороны. Честно говоря, до последней минуты записи со строчками сухих субтитров, где я дрался с измайловцами, а потом спокойно садился на диван, молодой человек на записи не вызывал никакого сочувствия и уважения. Создавалось впечатление, что этот юноша абсолютно недостоин звания дворянина, а Род, в котором он родился и воспитывался, подлежит справедливому общественному порицанию. Само избиение, по-другому это было и не назвать, полковник прокрутил в замедленном режиме несколько раз. Я обратил внимание, что все присутствующие смотрели на экран с нескрываем профессиональным интересом.
– Руки господам офицерам заранее решил сломать? – усмехнулся Орлов, обращаясь ко мне.
– Да. – кивнул я.
– Теперь рассказывай с самого начала. – приказал он мне.
Когда я закончил, полковник посмотрел на Смолова с Пасеком:
– Выводы, господа офицеры.
Те переглянулись, и Пасек ответил:
– Вывод первый. Камень не показал всей своей силы, и даже поиграл в поддавки с измайловцами, создавая иллюзию драки. В этом плане наш курсант молодец. – Смолов кивнул. – Вывод второй. Встать! Смирно! – заорал он на меня. Я от неожиданности вскочил, опрокинув стул, и вытянулся. – Какого рожна, курсант Пожарский, - Пасек смотрел на меня зверем, - непосредственное командование узнаёт о произошедшем последними?
– Я…
– Молчать! Да за такое… - он обречённо махнул рукой.
Ещё минуту в кабинете полковника стояла тишина. Все смотрели на меня осуждающе, даже Вика. Наконец, Орлов сказал:
– Сядь, Пожарский. – я поднял стул и уселся обратно за стол. – Василь Григорьевич абсолютно прав, ты на службе. И о подобных вещах обязан докладывать своим командирам. Как накажем на первый раз? – он опять посмотрел на Смолова с Пасеком.
– В так не любимый Камнем тир до вечера отправим. – ухмыльнулся Смолов. – А я прослежу, чтобы наш гений дзюдо до стойкого гула в голове настрелялся!
– Добро! – полковник хлопнул ладонью по столешнице. – Свободны!
Когда мы спустились в раздевалку, Смолов мне кинул:
– Переодевайся. Шкафчик тот же. Твои вещи на месте.
– Виктор Борисович, а где Прохор? – поинтересовался я.
– На полигоне твой Прохор. Боевым опытом с подразделением делится, полковник распорядился. У ребят же, можно сказать, сегодня выходной выдался, ты за них всю работу в «Элегии» сделал… - ухмыльнулся ротмистр. – А мы с рапортами здесь зависли, вот Василич и попросил нашего нового инструктора глянуть свежим взглядом, может и выйдет из этого что-то путное. – что характерно, я не уловил в словах Смолова и намёка на насмешку. – Полковник с Белобородовым, кажется, вместе воевали?
– Да. – кивнул я.
– Тогда точно хуже не будет. Орлов кого попало до личного состава не допустит. – подытожил он.
Из тира я вышел в семь часов вечера. Ротмистр сдержал своё обещание – голова действительно гудела. Кроме того, тряслись ещё и руки с непривычки. Ждавший меня в раздевалке Прохор с улыбкой наблюдал, как я с трудом стягивал с себя камуфляж и открывал свой шкафчик.
– Тяжело в учении, легко в бою! – ухмыльнулся мой воспитатель. – Небезызвестный граф знал, о чём говорил.
– А ещё этот граф говорил: «Пуля – дура, штык – молодец!» – ответил я, демонстрируя Прохору трясущиеся руки.
– Так сколько времени-то прошло… Всё течёт, всё меняется… Переодевайся давай, герой. Опять, говорят, кого-то покалечил? – Прохор продолжал скалиться. – Как бы международного конфликта не вышло!
– А ты откуда знаешь?
– Граф Орлов по секрету поведал, когда на полигон отправлял. Хвалил тебя. Говорит, у тебя сейчас полноценный позывной «Камень» есть. – подмигнул он мне. – Дома расскажешь.