Каменное Сердце (Каменное Сердце - 2)

Эмар Густав

– Успокойтесь, я берусь вас вылечить.

– А! Вы знаете лекарство, сеньор?

– Да, прекрасное лекарство, которое я намереваюсь вам прописать.

– Вы очень добры, но, может быть, это для вас обременительно?

– Нисколько, - возразил дон Фернандо, - судите сами, я предполагаю раздробить вам голову пистолетным выстрелом.

Вакеро почувствовал, как нервная дрожь пробежала по его телу, однако сохранил присутствие духа.

– Вы думаете, что это лекарство меня вылечит?
– проговорил он.

– Радикально, я в этом убежден.

– Гм! При всем моем уважении к вам, сеньор, я вынужден признаться, что на этот счет придерживаюсь иного мнения.

– Напрасно, - парировал дон Фернандо, хладнокровно взводя курок пистолета.
– Сейчас вы изведаете эффект моего лекарства.

– И вы считаете, сеньор, что никакого другого лекарства, кроме этого, не существует?

– Право, не существует.

– Это лекарство кажется мне слишком сильным.

– Это вам только кажется. Вы скоро поймете, что ошиблись.

– Возможно. Я не смею спорить с вами, сеньор. Но разве вы очень желаете дать мне ваше лекарство именно здесь?

– А вы знаете более подходящее место?

– Кажется, знаю, сеньор.

– Вот как! Какое же?

– Боже мой! Возможно, я ошибаюсь, сеньор, но, по-моему, было бы жаль, если бы за недостатком свидетелей никто не узнал о столь чудодейственном лекарстве. Поэтому я желал бы пригласить вас в одно место, где мы сможем найти свидетелей.

– Прекрасно. И вы знаете такое место недалеко отсюда?

– Да, кабальеро. Я даже думаю, вы будете рады очень увидеть тех, кому я вас представлю.

– Все зависит от того, кто эти люди.

– О! Вы прекрасно знаете их, сеньор. Во-первых, Тигровая Кошка, весьма любезный господин.

– И вы обязуетесь доставить меня к нему?

– В любое время. Если угодно, хоть сейчас. Дон Фернандо заткнул пистолет за пояс.

– Нет, не сейчас, - сказал он.
– Сначала нам надо отправиться в лагерь, где меня ждут друзья. Я нахожу вашу болезнь не столь серьезной, поэтому с лекарством можно повременить. К нему можно прибегнуть в любое время.

– О! Конечно, кабальеро, уверяю вас, нет никакой необходимости в спешке.

Договорившись таким образом, эти люди прекрасно понимали, чего можно было ждать друг от друга.

Дон Фернандо не питал ни малейшего доверия к Тонильо, поэтому не стал искушать его соблазном бегства и крепко-накрепко связал ему ноги, чему тот нисколько не противился.

Поскольку, пока они беседовали, наступила ночь, то они решили там же и заночевать, а на рассвете отправиться в лагерь. Два или три раза Тонильо пытался освободиться от пут, но каждый раз на него немедленно устремлялся строгий взгляд голубых глаз дона Фернандо.

– Вам плохо, любезный сеньор?
– спросил его дон Фернандо с лукавой усмешкой при его последней попытке.

– Нисколько, - ответил тот, - нисколько, сеньор.

– Но тогда извините меня. Я думал вам стало хуже. Я обеспокоен вашей бессонницей.

После этого Тонильо угомонился и уснул. Когда же он проснулся на восходе солнца, дон Фернандо был уже на ногах, и лошади оседланы.

– А! Вы уже проснулись Хорошо ли вы провели эту ночь?

– Бесподобно. Только ноги немножко затекли. Не помешал бы небольшой моцион.

– Сказалось действие росы, - невозмутимо ответил дон Фернандо.
– Ночью довольно свежо.

– Черт побери! Только бы не приключился у меня ревматизм, - парировал Тонильо с усмешкой.

– О! Надеюсь этого не случится. Езда пойдет вам на пользу

С этими словами дон Фернандо взвалил его на плечо и бросил поперек лошади, но после некоторого раздумья развязал ему ноги, не желая таким обращением восстановить против себя человека, который мог сообщить ему полезные сведения.

Тонильо был огорчен перспективой отправиться в путь в таком непривычном положении и очень обрадовался, когда ему было позволено занять сидячее положение, хотя и со связанными под брюхом лошади ногами. Так они и доехали до лагеря, мирно беседуя казалось бы на отвлеченные темы, словно два закадычных друга.

XVI. До погони

На протяжении всего рассказа дона Фернандо, Сапата сидел с напыщенным видом, изредка кивая в знак согласия или довольно улыбаясь. Когда дон Фернандо закончил свой рассказ, заговорил Сапата.

– Видите, сеньоры, - сказал он примирительным тоном - Я без всяких возражений последовал за этим достойным кабальеро. Это значит, что я готов повиноваться вам во всем.

Дон Фернандо улыбнулся.

– Мне совершенно безразлично, как вы ко мне относитесь. Но, кажется, я убедительно доказал, что нисколько не боюсь вас. Только хочу вам напомнить на всякий случай, что несколько раз держал вашу жизнь в своих руках и никогда не пытался отнять ее у вас.

– Я глубоко вам признателен за это, сеньор.

– Полноте, сеньор Сапата. Вы явно принимаете меня за простака. Я так же мало верю вашим словам, как и вашему расположению ко мне, а говорю все это вам только для того, чтобы вы поняли: мое терпение иссякло, и если вы опять позволите себе что-нибудь подобное в отношении меня, снисхождения не ждите.

– Я очень хорошо понимаю все, что вы изволите говорить, сеньор, но слава Богу, что ничего подобного никогда не повторится. Я обещал вам, а вы знаете, что я честный человек и всегда держу слово...

– Ладно, ладно, - перебил его дон Фернандо.
– Я говорю все это для вашего же блага. Послушайте меня внимательно.

– Я весь внимание. Не сомневайтесь, я запомню все до единого слова.

– Хотя я еще молод, сеньор Тонильо, - продолжал дон Фернандо, - я давно пришел к пониманию одного обстоятельства, к несчастью, весьма неутешительного для человечества, а именно: если хочешь добиться чьей-то помощи и преданности, следует обращаться не к добродетелям его, а к порокам. Вы по части пороков - личность непревзойденная.