Каменный Кулак и Хрольф-Потрошитель
Шрифт:
Волькша уже собирался задать все эти вопросы Хрольфу, но манскап шумной гурьбой двинулся к теремам. Гребцы были несказанно рады оказаться на Бирке. У каждого из них были свои задумки на то время, что драккар проведет на Мэларене, и они громогласно ими делились.
Путь от места стоянки корабля до теремов был не так уж и долог, пять сотен шагов или чуть больше. Остров-то был не велик, его можно было дважды обойти весь за пол дня. Люди Хрольфа протопали уже большую часть пути, прежде чем начали подозревать неладное. Вечер еще только зачинался, а возле домов не было видно ни одного человека. Даже когда кто-нибудь из ярлов пировал на соседнем острове и приглашал за свой стол всех шеппарей, воинов и гребцов, Бирка, конечно, затихала, но отнюдь
– Что это? – Хрольф застыл с открытым ртом и прислушался. На дальнем конце поселения слышались тяжелые удары камня по бревну. Большого камня по толстому бревну, которое вот-вот начнет крошиться в щепу под ударами валуна.
Манскап замер. Четыре десятка глаз обшаривали окрестности, но никак не могли распознать источник грохота. Зато они, наконец, увидели людей. Тридцать или даже больше варягов в шлемах и со щитами прятались за углом одного из теремов и что-то обсуждали, склонив друг к другу головы. В руках у них были веревки и сети. Волькша ни разу не видел таких крупных сети. Может быть, ими ловили ваалов? Даже для рыбы-Калуги их ячея была слишком крупна, а бечевка, из которой сеть была сплетена, слишком толста.
Похоже, до варягов стало доходить, что именно происходит на острове. Они начали оглядываться в поисках путей к отступлению.
– Что такое? – спросил Волькша у ближайшего гребца.
Но тот не успел даже рта раскрыть, потому как с треском разлетелись нижние бревна одного из теремов, и на траву перед ним выкатился человек. Похоже, это он только что бился плечом о стену дома и сокрушил таки ее. Он вскочил на ноги и осмотрелся. Стоило ему подняться во весь рост, как Волькша понял, что это и не человек вовсе. Наверное так выглядят настоящие горные великаны. Он был на две головы выше Олькши, а под изодранной одеждой была видна грудина, которой мог бы позавидовать матерый зубр. Ронунг-Костолом выглядел бы рядом с ним пухлым подростком.
Не успел великан распрямить плечи, как люди с сетками накинулись на него со всех сторон. Четыре огромных невода один за другим опутали его с головы до ног. Исполин заметался, увязая в ячеях. Ловцы возликовали и бросились к своей добыче, разматывая на ходу мотки толстых веревок.
– Вяжи ему ноги! Ноги вяжи! – кричали они.
Но тут остров огласил такой неистовый рев, что, казалось, березы на южной его оконечности пригнулись к земле. Великан рвал сети руками, точно это была застиранная в ветошь холстина. Прошло несколько мгновений, и его голова и одна рука уже были свободны. Однако тут его плечи захлестнула петля из корабельной веревки. Сразу шесть человек ухватились за нее и с криками потянули на себя. Великан качнулся, но устоял. Ловцы наддали, и человек в сетях повалился на колени. Еще две сетки опутали разрушителя стен, а сверху, точно собаки на медведя начали наскакивать люди. Щиты мешали им, но они не спешили отбрасывать их в сторону.
Привлеченный зрелищем схватки манскап Хрольфа подошел поближе.
– Помогите! Помогите во имя Одина! – кричали ловцы.
Это слово Олькша на свою беду уже выучил. Сломя голову он ринулся в свалку, что прижимала разбушевавшегося великана к земле. Его новый приятель Ульрих не так решительно, но тоже двинулся за ним.
Но их помощь ловцам не понадобилась. Когда человек, опутанный сетями и веревками, придавленный двумя десятками дюжих ратарей, встал на ноги, чудом показалось не то, что ему это удалось, а то, что он не сделал этого раньше. Путы и ловцы осыпались с него, как ворох сухих листьев с пробудившегося под осенней березой вепря. Один из людей, висевший у него на загривке замешкался. Великан закинул руки за голову и поймал обидчика за макушку. Одно мгновенное напряжение исполинских плеч, раздался хруст ломающихся костей, и давно нечесаные волосы великана оросил красный дождь. В следующее мгновение снаряд, размером с человеческую голову размозжил щит одного из ловцов. Тот схватился за переломанную руку, но не боль, а ужас заставили его спасаться бегством: то, что
Похоже, все, кто волей или неволей оказался в эти мгновения рядом с разбушевавшимся великаном, тоже никогда об этом не думали, а, увидев в Яви, почли за лучшее броситься наутек.
Но куда бежать с небольшого острова?
Надежда на спасение заключалась, во-первых, в том, что сети и веревки все еще спутывали ноги исполина, а, во-вторых, в том, что люди разбегались кто куда. Великан же, при всей его ярости, имел возможность погнаться только за одним обидчиком. А в это время остальные смогут убежать и спрятаться.
Путы, и правда, на какое-то время удержали великана. Он запнулся о них и упал. Однако на то, чтобы освободиться окончательно, у него ушло всего несколько мгновений.
И дальше началась игра с салочки со смертью.
Едва поднявшись на ноги, он бросился в погоню за… Ольгердом. Была ли тому виной копна его рыжих волос, или такова была прихоть Макоши, для побелевшего от страха Олькши это не имело значения. Раззявив рот шире сапожного голенища, Рыжий Лют несся так, что ветер срывал слезы с его ресниц. Но исполин бежал еще быстрее. Каждый его шаг громыхал, как удар кувалды, но двигался он с резвостью взбеленившегося быка. Он уже прыгнул, чтобы подмять под себя Олькшу. Но Рыжий Лют на бегу ухватился рукой за березовый ствол и увернулся. Береза толщиной с ногу подломилась, как хворостина. Ольгерд едва не упал. А вот его преследователь, обняв ручищами воздух, грохнулся во весь рост. Его локти оставили на тонком слое почвы борозды до самого каменного нутра острова.
Когда великан вскочил на ноги, то краткое сомнение все же посетило его. Тот за кем он гнался, улизнул куда-то вправо, но теперь он опять стоял прямо по ходу. Стоял?! Да, стоял, точно дожидаясь пока его заметят. К тому же он почему-то стал ниже ростом… Ярость застила взгляд исполина, да и к тому же для него все люди без разбора были мелкими и хрупкими.
– Волькша! Нет! Волькша! – заорал Ольгерд, но было поздно: великан уже гнался за Годиновичем.
Какое-то время Рыжей Лют уповал на то, что щуплый Волкан всегда бегал куда быстрее своего громоздкого преследователя. Расстояние между ним и исполином заметно росло. Человек-гора уже был готов бросить слишком шуструю жертву и ринуться на поиски другой, как вдруг парнишка захромал. Великан поднажал, но стоило ему приблизиться, как хромота у его добычи прошла, и русый затылок вновь замельтешил на расстоянии трех шагов от охотника.
Тот взревел и опять прыгнул вперед. Он едва не схватил Волькшу за подол рубахи. Но, как говориться «едва не еда, в рот не возьмешь». Пока великан поднимался на ноги, Годинович стоял невдалеке, уперев руки в колени и ловя ртом воздух. Его преследователь тоже был не прочь отдышаться.
– Ты… кто? – спросил его Волкан.
Ответа не последовало. Вместо этого великан сделал тяжелый шаг вперед. Волькша отступил на два. Еще один исполинский шаг. Три Волькшиных. Громила поискал глазами что-нибудь, чем можно запустить в парнишку, но ничего подходящего не нашел.
Через миг они уже опять бежали.
Волкан все рассчитал верно. Он оторвался от своего преследователя на столько, на сколько мог, но при этом не так далеко, чтобы тот прекратил погоню. Петляя между прибрежными березами, он подбежал к мосткам, возле которых стоял драккар Хрольфа. Глаза варягов, оставленных шеппарем сторожить корабль, от ужаса выпучились, как у раков, едва они завидели, кто гонится за венедом. Помощник бросился за топором, чтобы рубить веревки, державшие ладью возле берега, а Волькша шмыгнул к форштевню, где среди прочей поклажи стоял его короб. Замысловатый, потайной узел подался сразу же. Парнишка запустил руку под крышку и тут же бросился обратно к борту.