Каменный пояс, 1976
Шрифт:
КУШТУМГА
Сергей Каратов
ОСЕНЬ НА УРАЛЕ
Стихотворение
ДЕТЕКТИВНАЯ ПОВЕСТЬ
Станислав Гагарин
РАЗРЕШЕНИЕ НА ПРОЕЗД В СПАЛЬНОМ ВАГОНЕ
Июль в Подмосковье выдался переменный, в смысле погоды переменный. День — дожди, два дня — солнце… Самые грибные условия. На последние дни месяца приходились суббота с воскресеньем, в пятницу Леденев закрыл среднее по трудности дело, «горящего» ничего не предполагалось, и мысленно он ехал уже на автобусе Москва — Касимов, ехал в озерную Мещёру, где знал заповедное место, по его расчетам должны были появиться там белые грибы.
Но человек предполагает, а бог, то бишь начальство, располагает…
Время подходило к рубежу, означавшему конец недели, «weekend» — усмехнулся Леденев, принялся собирать бумаги на столе, аккуратно разложил их по папкам, спрятал в сейф, одновременно достав оттуда клубок суровых ниток и оплывшую палочку сургуча.
Он разложил эти принадлежности для опечатывания сейфа на столе, где не было уже ни одной бумажки, и привычным жестом выдвинул один за одним ящики, проверил — не осталось ли там какого-либо документа.
Июльское солнце передвинулось против кабинета и вовсю жарило сверху. Леденев закрыл верхнюю часть окна и опустил штору. Он готовился опечатать сейф и зажег уже спичку, как в динамике селекторной связи зашелестело:
— Ты не ушел, Юрий Алексеевич?
Ничего особенного в таком вопросе не было, но сердце у Леденева екнуло, интуиция сработала, или что там еще…
— Собираюсь, — односложно, упавшим голосом ответил Юрий Алексеевич.
— Тогда загляни ко мне, — сказал Василий Пименович Бирюков.
В коридорах было оживленно, пробила, как говорится, пушка, наступили часы и дни отдыха, и сотрудники, с удовольствием разговаривая на неслужебные темы, спешили к выходу. Не все, конечно, спешили. Были и те, кто останется здесь до поздней ночи, и те, кому и завтра, и в воскресенье предстоит работа. И какая работа! Но в целом и здесь, как в обычном советском учреждении, люди работают до шести, и два дня в неделю отдыхают.
«Вот мне, кажется, не повезло, — подумал Леденев, приближаясь к кабинету Бирюкова. — Ведь не в попутчики же до Спас-Клепиков собирается он проситься ко мне…»
В приемной Василия Пименовича на Леденева недовольно глянул молодой офицер, адъютант Бирюкова.
— Ждет, — сказал он.
Юрий Алексеевич кивнул.
— И я вас буду ждать, — добавил адъютант.
«Все ясно, — подумал Леденев. — А ты еще надеялся, чудак…»
Адъютант тоскливо взглянул на большие часы, стоявшие в углу.
— Опаздываю. Через полтора часа поезд с Савёловского, — доверительно сказал он Леденеву.
И Юрий Алексеевич потянул на себя тяжелую дверь.
Василий Пименович сидел за столом и торопливо писал в настольном блокноте. Услыхав звук открываемой двери, он приподнял седую голову, молча показал взглядом, садись, мол, потянулся и выключил вентилятор.
Стало тихо. Из-за окон едва доносился уличный шум летней Москвы, но шум приходил сюда слабый, какой-то нереальный, призрачный шум.
Леденев сел, приготовился слушать.
— Где бродишь-то, — проговорил Бирюков ворчливым тоном, но Юрий Алексеевич понимал, что шеф напускает на себя эдакую строгость, так всегда бывало перед ответственным заданием.
Он знал Василия Пименовича еще с войны, когда вместе ходили в лихие разведрейды к скалистым берегам Лапландии, и, теперь уловив знакомые нотки в голосе Бирюкова, Леденев окончательно распростился с мыслью о поездке в деревню Ушмор.
— Где, говорю, пропадал, — говорил меж тем Василий Пименович, — уже битый час тебя вызываю.
— Сдавал дело в секретариате, потом в НТО забегал, к экспертам, — ответил Юрий Алексеевич.
— Это хорошо, — сказал Бирюков, и непонятно было, что именно «хорошо», но Леденев не обратил на это внимания, он знал, что сейчас начнется серьезный разговор.
— Ты Корду помнишь? — спросил Василий Пименович. — Алексея Николаевича?
— А как же, конечно, помню. Он начальником горотдела сейчас в этом, как его…
— В Трубеже, — подсказал Бирюков.
— Вот-вот, в нем…
— Это хорошо, что не забываешь старых сослуживцев. Никогда не надо забывать тех, с кем когда-то делил хлеб-соль. А при случае и на помощь надо прийти. А как же иначе? Иначе нельзя…
Бирюков включил вентилятор, в кабинете было душновато, вентилятор зажужжал, Василий Пименович поморщился и щелкнул выключателем.
«Сдал, старик, — подумал о Бирюкове Леденев, хотя сам был лет на пять моложе. — В лес бы вытянуть его на недельку… Что там с Кордой приключилось? Неспроста ведь разговор затеял».