Каменный пояс, 1985, Рыбин Анатолий Гаврилович

Каменный пояс, 1985

1985 г.

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Посвящается 40-летию Победы советского народа над фашизмом

Михаил Львов

СТИХОТВОРЕНИЕ

…Я видел, как победа вырастала, Свидетельствую: пролетят года — Спасительное мужество Урала Отчизна не забудет никогда. Урал, Урал… Заводы… Шахты… Горы… Страной железа видишься ты мне. Твои сыны, литейщики, шахтеры, Себя,

как дома, чувствуют в огне. С рождения металлом окруженный, Уралец — прирожденный металлист, А значит, он и воин прирожденный, И слесарь от рожденья, и танкист. В пороховой окутываясь запах, Идет на запад наших танков вал. И сам Урал подвинулся на запад, Придвинул пушки к западу Урал. Пройдут года — над веком небывалым Потомки совершат свой поздний суд. Железо назовут они Уралом, Победу назовут они Уралом, И мужество Уралом назовут.

Владилен Машковцев

СТИХОТВОРЕНИЕ

Каждый второй танк и каждый третий снаряд, выпущенный по фашистским захватчикам, были сделаны из магнитогорского металла…

Вновь мы книгу времени откроем: путь к простейшим истинам не прост. Да, в Указах городом-героем не назвали наш Магнитогорск. Под дождями сгнил барак дощатый, и погасли буйные костры. Но Россия помнит год тридцатый и набатный гул Магнит-горы. Разве люди могут не запомнить взрывы телеграфной тишины… Был чугун, рожденный первой домной, первым мирным подвигом страны. Шли мы, как в атаки, через время, принимая гордо свой удел. И металл вливался в жадный лемех, в тракторах натруженно гудел. А когда коварно мир нарушила рейха оголтелая орда, вздыбилась бронею и оружием ярая магнитная руда. И паучья свастика дрожала, под огнем умерив мотопрыть. Нет, не Рур — Магнитка вновь решала: быть России… быть или не быть! Мы, надев отцов погибших робы и к мартенам встав в пятнадцать лет, сокрушили полчища Европы и железный крупповский хребет. Будем вечно помнить все, что было: как мы шли от первого костра, как Россию грудью защитила в грозный час Магнитная гора. Будет вечно все, что мы построим, будет вечен и прекрасен труд… И потомки городом-героем город наш рабочий назовут.

Анатолий Пшеничный

ТАНК У ПРОХОДНОЙ

Стихотворение

Вы стали историей, Годы-невзгоды. При вас надевали шинели Заводы, При вас у вагонных, у тракторных — Штатских — Расправились плечи в строю По-солдатски. То дальнее время, Как свежая рана. Как рана, Которой зажить еще рано. Оно — в обелисках, На траурных лентах И в танках, Оставленных на постаментах.

Александр Куницын

ВЫ В БИТВУ ШЛИ, НЕ ДУМАЯ О СЛАВЕ…

Стихотворение

Вы в битву шли, не думая о славе, Вы Родину спасали в грозный час. И нынче не забыт в родной державе Бессмертный подвиг каждого из вас. И вспоминаем вас, как самых близких… Идут года. Иные времена. Но в городах и селах — обелиски, И ваши дорогие имена.

ПРОЗА

Воспоминания

Марк Гроссман — один из старейших уральских писателей, автор поэтических и прозаических книг «Ветер странствий», «Живи влюблен», «Птица-радость», «Камень-обманка», «Да святится имя твое!» и многих других — с первого до последнего дня Великой Отечественной войны был военным корреспондентом в действующей армии.

Марк Гроссман

И ШТЫК, И ПЕРО

«Я хочу,

чтоб к штыку

приравняли перо».

В. Маяковский

Подумать только — целых сорок лет прошло с той поры, как смолкли наши пушки, остановились танки и самоходки, замерли на взлетных полосах истребители, бомбардировщики, штурмовики и загремели взамен выстрелов и бомбежек наши песни и пляски на площадях поверженной империи Гитлера.

Многое забылось за долгие четыре десятилетия, но благословенный день нашей Победы я вижу так, будто он случился вчера. Вижу и слышу его цвета и звуки — красные цвета моего Отечества и марши России, гремящие всюду. Вокруг горы оружия, сложенные плененным воинством фюрера. В каждом окне каждого берлинского дома простыни, наволочки, тряпки — белые флаги капитуляции и позора. Бесконечные колонны солдат, офицеров и генералов рейха, бредущих в плен.

И пусть во веки веков будет этот день грозным предупреждением всем толстосумам, всем маньякам, всем любителям мирового господства на голубой и зеленой нашей планете.

На колоннах рейхстага в ту пору я не раз видел надписи уральцев, и одну из них переписал в свой блокнот:

«Мы пришли с Урала, чтоб вы не ходили к нам!»

Я родился на Дону, но почти всю жизнь прожил на Урале. Потому в воспоминаниях, часть которых печатается ниже, называю уральцев земляками. Я гордился, что имею отношение к этому краю сильных и добрых людей. После Сталинграда, в междуречье Волги и Дона, я написал стихотворение, которое завершали такие строки:

В пути спросил один солдат другого: — Ты, кажется, с Урала, побратим?.. И руку он потряс ему без слова, И все без слов понятно было им.

Уральцев ценили и любили вся армия, весь народ. Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский, командовавший в свое время 2-й Гвардейской армией, где довелось воевать и мне, писал:

«У нас, фронтовиков, укрепилось глубокое уважение к питомцам седого Урала и безбрежной Сибири. Это уважение и глубокая любовь к уральцам и сибирякам установились потому, что лучших воинов, чем Сибиряк и Уралец, бесспорно, мало в мире. Поэтому рука невольно пишет эти два слова с большой буквы».

К этому мне нечего добавить.

„Срочно шлите оборонные стихи“

Двадцать четвертого марта 1941 года, за три месяца до начала Великой Отечественной войны, из Москвы в Ригу пришла телеграмма.

В ту пору, отвоевав на финской войне и дослужив свой срок в 1-й Московской Пролетарской дивизии, я демобилизовался, но все еще продолжал ходить в гимнастерке и шинели. Донашивал армейское обмундирование совсем не потому, что предпочитал его гражданской одежде. Просто в те дни не успел еще заработать на штатский костюм и видавшая виды, выцветшая в снежных окопах Карельского фронта экипировка продолжала исправно служить мне. Я лишь вывернул из петлиц треугольнички младшего комвзвода.

1 2 3 4 5 6 7-75