Каменный век
Шрифт:
Впрочем, баю-бай, охранный воин. Феодосий вдруг ощутил приток нестандартных мыслей. Ну, сбежит дядя Витя — подумаешь.
Раз сбежит, то непременно выведет следствие на более крупных фигур подполья. Какая возможность проклевывается — всю эту мафию захоботать.
Радиомаячок будет свистеть в тумане, а наш агент, супермен и спортсмен, будет идти по пятам, не теряя след.
Тут Феодосий сообразил, что переусердствовал в мечтаньях. Дядя Витя все еще в здании.
Инспектор подключился к системе видеослежения, чтоб рассмотреть все в подробностях.
Он увидел, что дядя Витя какой-то порхающей походкой
Перед тем, как выйти на финишную прямую, дядя Витя все-таки остановился, но идиотская улыбка не сползла с его рта.
Один охранник стоял неподалеку от дверей, уронив крепкую ладонь на рукоятку пистолета, выглядывавшую из кобуры. Другой, как и положено, сиднем сидел в будке, у пульта, за пуленепробиваемым и лучеотражающим стеклом. Похоже, у дяди Вити нет никаких шансов. Если только будка не превратится в большую кастрюлю с бурлящим супом.
— Благодарю за службу,— раздалось в токере. Феодосий аж подпрыгнул: “К2” подал голос, больше некому…
А уже через полминуты стекла будки запотели. Охранник перестал сидеть смирно, заерзал. Так и есть, “К2” расшифровал мыслекоды Феодосия и врубил отопление на полную катушку. Охранник продержался недолго. Нарушив все святые инструкции, он вылез из будки, отдирая прилипший китель от тела.
И тут Феодосию стало не по себе, и жарко, и холодно одновременно. Уж больно “К2” силен!
В вестибюль здания, прямо на контрольно-пропускной пункт, въехал автокран.
Весь он, конечно, не поместился, но стрела удачно вписалась во всю длину вестибюля, срезав только несколько кронштейнов, статуи Немезиды, эриний, Фемиды и прочих правоохранительных богинь.
Оба охранника плюхнулись на пол, вытащили пушки, стали ползать, как два опарыша. Тут дядя Витя и рванул, что пробка из задницы медведя по весне. Наступил на голову одного охранника, вскочил на спину другого, прыгнул с живого “трамплина” — и застрял в стреле.
Автокран сей момент дал задний ход и стал выезжать вместе с дядей Витей.
Охранники опомнились, побежали к будке, чтобы дать сигнал тревоги, но понапрасну рвали дверную ручку. Дверь была автоматически заблокирована, что предусмотрено в случае вооруженного нападения. Кресло, находящееся внутри будки, стало опускаться вниз, в бункер, к резервному пульту, только без охранника.
Оба бойца рванулись на выход, собираясь изрешетить беглеца во дворе. Однако рывка не получилось.
Автоматика, спасая пост охраны от вооруженного нападения, опустила сверхпрочную диамантоидную переборку и преградила путь.
“Храните спокойствие, ситуация под контролем”,— сказали громкоговорители на все здание, после чего заиграла успокаивающая лютневая музыка…
На следующий день генеральный инспектор ССС собрал всех офицеров, метал громы и молнии, устроил страшный конвульсиум, публично ненавидел автоматику. На это зам по системотехнике резонно отвечал, что без автоматики в следственных изоляторах побегов было куда больше, а с автоматикой — попросту
“Разве вы забыли, что обычные стальные двери с встроенными, навесными и даже кодовыми замками не справлялись с наукоемкостью современных злодеев. Крошечные плазменные резаки разваливали решетки; микроскопические взрывпакеты пробивали запоры; едва заметные приборы, состоящие из рентгеновского лазера и микропроцессора, мгновенно изучали принцип работы всякого замка; металлопластиковые ключи типа “каракатица” четко трансформировались под любую замочную скважину. Все диверсионные приспособления имплантировались злоумышленниками загодя под кожу, вставлялись в рот под видом зубов. А могли попасть к задержанным гражданам в передачах, на свиданках, при поцелуях и рукопожатиях. Каких уж только бестий земля не носит. А сколько сраму мы набрались, когда все необходимое для побега приплывало по канализации или водопроводу в контейнерном нутре у робиков, ловко находящих нужного им арестанта по одному лишь тепловому рисунку…”
Видно было, что горечь поражения отравила сердца сотрудников ССС, потому что многие мужественные лица покрылись краской смущения. Зам по системотехнике вдохновенно закончил: “Только перевод каждой двери, каждой щели под контроль автоматики, “заворачивание” всех систем нашей Службы в кибероболочки остановило разрастание этой заразы”.
Генеральный инспектор решил не выставлять себя в роли дремучего дубаря, хотя и помянул про себя уважительным словом старую добрую колючую проволоку, вышки с пулеметчиками и бдительных собак.
— … Ладно, товарищи офицеры, толковать нам больше нечего. Будем считать, что за три дня наша любимая оболочка кого надо выловит, кому надо наступит на хвост и еще раз убедительно продемонстрирует, и тэ-дэ и тэ-пэ… Кстати, говорят, появился недавно такой хитрый вирус “К2”. Не помешает ли он нам мирно трудиться?
— Движения вирусного программного объекта “К2” пресекаются немедленно,— бойко отрапортовал зам по системотехнике.— Системные журналы показывают нам, что в этом отношении сейчас все чисто.
— Вам показывают, вам,— уточнил значительный человек.— Ладно, старайтесь, если ума нет,— закончил на незлобливой ноте генеральный инспектор.
Феодосий понял, что генеральный не намерен выносить сор из избы, звать на помощь МВД и другие государственные органы. Наша борьба — это только наша борьба, ментов просим не беспокоиться. Ведь мы — представители гражданского общества, а они — государственные служащие, чиновники. Да и вообше ловить дядю Витю органы правопорядка не обязаны. Разве что мы будем долго ползать перед ними на коленях, целовать им ботинки, называть себя меньшими братьями и выдумывать, что он свистнул из следственного изолятора ценные вещи.
Блок 7
В Службу Санации дальновидными отцами-инквизиторами была заложена структура “пылевого” типа. Она пронизывала все уровни, подразделения и замыкалась на отдел особых операций в центральном управлении Службы. В нее включались проявившие себя инспектора вроде Феодосия, а также секретные агенты. Как и положено, Феодосий запустил программу отбора, и она выдала ему номер и место контрольной явки агента, а также пароль. Человека под номером 0013 Феодосий хорошо знал по опыту совместной борьбы — Освальд Фалько сдохнет, не подведет. Тык был удачным.