Каменный век

Тюрин Александр Владимирович

— Пока что “прото”, а завтра будет “сверх”,— отозвался, захихикав, кибер Архип.

— Повадки-то у него какие? — дядя Витя недоверчиво ткнул пальцем в предложенного ему работника.

— Мыслесигналы человека он не воспринимает, и правильно делает. Но всегда готов помочь,— и Николай Епифанович оставил будущего зятя наедине с тупо бодающим стены Архипом…

Архип проявил большое любопытство, когда дядя Витя пробовал поискать браслет — принялся активно путаться под ногами и зудеть: “Что вы там такое делаете? У вас есть код доступа?”

Но готовить клей для обоев новый кибер еще не умел.

Спокойно и уверенно дядя Витя принялся за известное ему дело, размешал порошок в ведре и влил в подставленную Архипом воронку.

Для начала кибер стал отливать клей сыновним модулям и половину расплескал. Убирал, конечно, дядя Витя, прилипая башмаками к полу так, что подметки отвалились. Потом руки приклеились к тряпке. А когда он промокнул лоб, то лицо прилипло к рукам. В это время кибер виновато гудел или с беззаботным смехом рассказывал истории про Чапаева.

Наконец, Архип с сыновьями принялся бодро нашлепывать обои на стенку, напевая, что “дух наш молод”. Дядя Витя успокоился было и принялся дымить сигаретами Николая Епифановича.

— Товарищ командующий, готово, — вскоре рапортовал Архип.

Дым рассеялся и дядя Витя убедился, что обои присобачены вкривь и вкось. Он представил, как берет лом и лупит Архипу прямо в наглые гляделки видеокамер. Кибер звякнул, обнаружив у дяди Вити плохое настроение, и стал уверенно оправдываться.

— Комната неправильной формы, стандартный алгоритм не найден. Мы ни в чем не виноваты перед вами, Виктор Васильевич. Мы ждали от вас четкой алгоритмизации процесса, и хрен дождались. Ну-ну, не дуйтесь, жизнь прекрасна и удивительна, по крайней мере для нас. Загрузите алгоритм.

— Я тебя сейчас так загружу, бестолочь, болтов не соберешь,— но, подведя итоги убыткам, дядя Витя подуспокоился. Обоев еще хватало.

Архип выпустил экран с контурами комнаты.

— Я слушаю со всем вниманием, товарищ командующий ремонтом,— с подобострастием обратился он,— чего изволите?

Теперь уж дядя Витя, жуя глазами экран, задавал направления сыновним модулям. Это было трудно, следить сразу за десятью, тем более, что они все время пытались увильнуть.

И вот Архип протрубил отбой. Дядя Витя оторвался от экрана и поднялся, чтобы полюбоваться работой. Тут из ног его будто выпустили воздух. Все цветочки на обоях смотрели пестиками и тычинками в пол.

Сыновние модули приклеили обои “вниз головой”!

Дядя Витя со стоном зажмурился, чтобы не врезать Архипу носком ботинка. Кибер немедленно проанализировал угрожающую мимику дяди Вити и приступил к своей защите.

— Виктор Васильевич, товарищ командующий, не серчайте. И на этот раз вина не наша, а ваша. Вы не определили, где потолок, а где пол.

— А по умолчанию это вам не известно, что ли? — враждебно сплевывая, сказал дядя Витя.

— Начальные параметры стерты, ныне они выдаются генератором случайных чисел.

— Какому козлу понадобилось стирать? — растерялся дядя Витя.

— Николаю Епифановичу Смелякову. Но он не козел — заявляю протест в связи с оскорбительным сравнением. Совершенно не похож, ни рогов, ни копыт, желудок иначе устроен. Если же вы выражаетесь так из-за недостатка информации, то даю справку: он не жвачное животное, а видный киберолог.

Пришлось дяде Вите взяться за работу по-новой, зыркать то на экран, то на реальные стены, и командовать-командовать, чтобы Архип не успел взять случайные значения. А когда закончил, то заметил, что стены все какие-то неровные, в пузырях, в буграх и вообще вид неприглядный.

— Что же ты, холоп, не доложил, что клей подсыхает, собирается в комки?

— Я ничего не докладываю, пока меня не спросят,— гордо сказал Архип,— у нас тут не армия.

Вечером Николай Епифанович, “полюбовавшись” оклейкой, скривил лицо и сказал:

— Я как-никак профессор. У меня люди бывают вплоть до министра. Придется теперь все отскабливать до штукатурки. Предупредили бы хоть, что вы такой гуманитарий и задание для вас слишком сложное. Я бы предложил чего-нибудь попроще, посильное.

А за ужином дядя Витя разбил фарфоровую тарелку и чашку. Остальные члены семьи посмотрели с поджатыми губами по сторонам, будто он испортил воздух. Сам дядя Витя мог торжественно поклясться честным пионерским, что Архип, переквалифицировавшийся в официанта, почему-то тыкал ему посудой в руки. Причем разжимал свои захваты за секунду до того, как дядя Витя успевал сжать свои пальцы.

— А ты способный,— сыронизировал Николай Епифанович и принялся безупречно жонглировать тарелками.

С тех пор дяде Вите давали только железные плошки и старались кормить отдельно.

На следующий день Николай Епифанович угостил дядю Витю крепким напитком из своего бара в знак неслабеющей дружбы и сказал в поддержку:

— Друг мой, я по-прежнему вам доверяю. Достаньте мне с антресолей мой любимый красный чемодан, а все лишнее в коридоре засуньте наверх.

Ученый ушел, а дядя Витя приставил лестницу, взял все лишнее и полез. Когда его нос был уже на уровне антресолей, Архип вдруг пробубнил: “Товарищ командующий, восхищен героизмом, мчусь на помощь, держитесь!” После чего с разгона снес лестницу. Дядя Витя ненадолго повис, а потом, увлекая за собой поток вещей с антресолей, ударился оземь.

Вещи образовали над поверженным “командующим” величественный курган.

“Больше не будешь шмонать”,— произнес надгробную фразу Архип и заиграл трогательную мелодию “Павшие братья, вечно вы с нами”.

Подбитый дядя Витя вылез из своей могилы и окончательно понял, что у него сломаны два пальца и вывихнута лодыжка.

— Телефон, врача зови, гад Архип,— простонал изувеченный человек.

— Вам страшно повезло. Я — врач, — представился Архип и попытался наехать на пострадавшего, потом что-то стал делать с его ногой. — В моей памяти полно медицинских сведений. Вот сейчас поверну вашу пятку на сто восемьдесят градусов, и все будет кончено.