Каменотес Нугри
Шрифт:
Верховный жрец подошел к двери.
– Разве это работа? – сказал он с раздражением. – Вход легко обнаружить. Не помнишь, кто работал?
– Это можно установить у писцов по их книгам.
– Узнай, какие люди работали и откуда они родом. Не поднять ли нам дверь? Вор мог пройти здесь.
– Невозможно, господин! На песке были бы следы. Но если бы вор и проник, ему оттуда не выбраться. Он погибнет с голоду, прежде чем доберется до места, где лежит наш бог, царь и господин великий Рамзес-Миамун.
Нугри, волнуясь, слушал их беседу.
– Истина говорит твоими устами, – согласился верховный жрец. – Здесь он не выйдет, потому что мы сами засыплем дверь.
– Сами? – вскричал начальник зодчих.
– Да, сами, – подтвердил верховный жрец. – Звать землекопов нельзя, я не доверяю им: проболтаются.
– Можно уничтожить их.
– Это неразумно. Разнесутся слухи об убийстве, народ будет волноваться.
Верховный жрец помолчал.
– Чем будем носить песок? – спросил он.
– Плащами.
– Не скоро мы закончим работу. А нам нужно быть в Фивах пополудни.
Ведь царевич-наследник, сын Рамзеса-Миамуна, повелел нам явиться сегодня во дворец.
Нугри прислушивался, как они сыпали песок в щели опускной двери, и сердце у него сжималось.
«Теперь не поднять дверь, – думал он. – Здесь выход нам отрезан.
Осталась надежда на главный вход.»
Не желая расстраивать друзей, он решил не передавать им беседу жреца с писцом. На душе его было тяжело.
Сумрачный, он догнал друзей в конце коридора и сказал:
– В путь! Нужно поскорее добраться до заупокойного храма.
14
Нугри шел впереди со смоляным факелом. Узкий коридор почти отвесно спускался вниз, а потом упирался в стену, в которой были высечены ступеньки. Они поднимались вертикально и терялись в темноте. Нугри стал взбираться, сделав знак друзьям следовать за собою. Чем выше он поднимался, тем ступеньки становились шире. Наконец Нугри уперся головой в потолок. Осмотрев его при свете факела, он обнаружил, что над ним плита.
Передав факел Кени, взбиравшемуся за ним, Нугри уперся руками в плиту и сдвинул ее.
Они проникли в темный коридор. Боги и богини, высеченные из гранита, с головами львов, кошек и собак, встречали их на каждом шагу. Иногда попадались статуи богов из зеленого базальта [13] или кедрового дерева. Тинро казалось, что боги удивлялись дерзости людей.
Вдруг Нугри отшатнулся, факел дрогнул в его руке. На повороте, как бы преграждая путь, возвышалась мраморная статуя Озириса. Бог сидел на камне.
13
Базальт – горная порода вулканического происхождения.
Он был с узенькой бородой, в руках держал бич и скипетр. На голове его красовалась египетская корона со страусовыми перьями. Кени и Тинро с суеверным ужасом смотрели на бога. В глаза им бросилась дощечка с надписью: «Горе святотатцам и ворам!»
– Идем, – решительно сказал Нугри, – нас не запугать!
И он с вызовом взглянул на Озириса.
Дальше шел светлый коридор, облицованный белым мрамором, с черными и желтыми сфинксами, хранителями гробницы. Сфинксы были с туловищем льва и лицом Рамзеса. Черный базальт и желтый мрамор резко выделялись на белом фоне.
Вскоре они поняли, что подходят к заупокойному храму. Виднелись колонны, высеченные из красноватого гранита. Большая статуя Изиды с Озирисом на коленях, изваянная из алебастра, светлела впереди.
Войдя в храм, они направились к кирпичной стене, воздвигнутой Тинро.
– Нужно ломать, – сказал Нугри.
– Я думал об этом, – ответил Тинро. – Но шум будет слышен снаружи.
Нугри вспомнил беседу верховного жреца с начальником зодчих.
Несомненно, за гробницей установлено наблюдение. Ведь ночью был замечен свет факела и слышны были крики птиц и животных.
– Стену надо разобрать без шума, – сказал Нугри. – Начинай, Тинро!
Работали осторожно, потихоньку откладывая кирпичи в сторону. Когда образовалось широкое отверстие, Нугри пролез в него. Кени подал ему мешки.
Смоляной факел осветил саркофаг и драгоценности, наваленные на полу. Нугри бросился к самому большому сундуку и попытался взломать его. Окованный бронзовыми обручами, сундук казался неуязвимым. Как ни бился над ним Нугри, ничего не получалось. Пришлось кликнуть Кени.
Посоветовавшись, друзья решили ломать кедровое дерево. После часа упорной работы крышка была сломана. Груда золота и драгоценных камней засверкала перед их глазами.
Обезумев, Нугри и Кени плясали вокруг сундука. Они что-то бормотали и смеялись, хлопая в ладоши. Глаза их блестели.
– Тише, – окликнул их Тинро. – Что случилось?
Он подошел к сундуку и всплеснул руками. Гортанный смех вырвался из его горла. Старик опустился на колени и перебирал драгоценности дрожащими руками.
Первый опомнился Нугри.
– Так можно с ума сойти! – воскликнул он. Успокойтесь, друзья!
Наполняйте мешки – и в путь!
Но Кени и Тинро не слушали его, не спуская глаз с камней.
Нугри встряхнул друзей за плечи.
– Скорее! Пора выбираться отсюда!
Кени и Тинро все еще не могли опомниться. Нугри сгребал драгоценности и полными горстями бросал их в мешок. Он тоже был взволнован, но владел собою. Минутная слабость, охватившая его при виде сокровищ, пропала. Это было не равнодушие к золоту и камням, а разумное спокойствие.
Наконец Кени опомнился. Он принялся помогать Нугри. Но Тинро долго еще не мог притти в себя. Добыча казалась ему собственностью троих. Дрожа, он наполнял мешок жадными руками.