Камешек в жерновах
Шрифт:
— Не дуйся, приятель, — добродушно прогудел Люк. — Порцию жаркого и полкувшинчика вина я тебе обещаю!
— Что тут можно сказать? — довольно расплылся в улыбке Баюл. — Жизнь вновь приобрела ясный смысл и добрую надежду!
Вскоре Дан уже сидел за потемневшим от времени деревянным столом, поглядывал на потрескивающий в очаге огонь, на порхающую по уютному дому молодую вастку, жевал ароматное жаркое и запивал его лигским вином, которое нари специально для мальчишки изрядно разбавил водой. Хейграст и Люк выпили по кубку вина и, не обращая внимания на мясо, углубились в разговор. Васт рассказывал нари, как сложилась его жизнь с того дня, когда он после трех дней переговоров выторговал у Хейграста приглянувшийся меч. Служба у вастского тана оказалась неудачной.
— Что так? — спросил Хейграст.
— Понимаешь, — Люк почесал богатырскую шею и улыбнулся хозяйке, добавившей на стол новую порцию мяса, — беда одна не приходит. Я не о себе говорю, обо всех вастах. Вот скажи мне, разве до Лингера кто-то опасался моего народа?
— Еще недавно и лигских нари никто не опасался, — прищурился Хейграст. — Все возможные беды были от Империи, раддов или от разбойников.
— Мой отец всю свою жизнь выращивал маоку, имел поле, дюжину работников, дом, троих сыновей, — горько продолжил васт, — Отец умер, мать умерла. Где поле, два моих брата, работники, маока, мельница?… Не знаю. Азра, считай, пала, скоро враг доберется и сюда… Я был младшим, семья собрала деньги на меч и отправила меня служить тану. Я бы и сейчас стоял с алебардой на бастионе белой крепости, если бы четыре года назад танке не вздумалось отправить дружину за Горячий хребет. Понадобились ей эти родовые крепости нари по ту сторону перевалов!
— Подожди! — остановил Люка Хейграст. — Почему — танке? Тан умер только сегодня! И стражник на пристани, как его… Урм, он тоже о том, что танка управляет вастами!
— Управляет, — мрачно кивнул Люк, — Впрочем, об этом слухи давно ходили, только ведь болтать можно всякое, а что на самом деле происходит, одному Элу известно. Нари нас тогда на Горячем хребте порубили. Порубили у своих каменных крепостей, на которые мы с мечами полезли, а потом и с постов на перевалах сбросили. Тогда командир моего варма и сказал, что с ума сошла танка. Меня перед этим лигская стрела насквозь прошила, я два года кровью потом плевался, поэтому и в походе на восток не участвовал. Вот и спросил я, лежа на повозке, командира, с каких это пор жена при живом тане распоряжается. А он мне ответил так: «Кому живой, а кому полумертвый».
— Живой, значит, был, если только сегодня умер? — предположил Хейграст.
— Я эти два года, что с раной маялся, тоже живым считался, — махнул рукой Люк, — А соображать начал, только когда мать в Эйд-Мере у Кэнсона снадобья дорогие заказала.
— Эх, не к тому ты лекарю обращался! — горько сказал Хейграст.
— А к кому бы ни обращался, живой я, как видишь, — усмехнулся Люк. — Правда, бежать долго не могу, кровью плеваться начинаю. Да и некуда теперь бежать — всё, загнали нас нари в угол. Это все в наказанье вастам. За то, что танка в Азре заправляла больше четырех лет, за то, что на нари полезли, за то, что Лингер сожгли…
— Вот он из Лингера, — кивнул Хейграст на притихшего Дана. — Всю семью его порубили. Один он и остался.
— Я уж понял, — вздохнул васт. — Таких скуластых плежцев даже в Плеже теперь не встретишь, только на равнине Уйкеас они и жили. Подожди, паренек, еще неделька-другая — тебе даже мстить некому будет!
— Я не мстить сюда с Хейграстом пришел, — прошептал мальчишка, невольно касаясь сокровенного мешочка на груди.
— Нам в крепость надо, — поспешил объяснить нари. — Элбана одного увидеть, о семье моей справиться, понадобится — рассказать, что в Эл-Айране творится. Мы же от Заводья и Мерсилванда весь Силаулис прошли, Сварию, Индаин! Вот ты говоришь, что вас в угол зажали, а у меня уже и угла не осталось. Захвачен Эйд-Мер, и тот враг ничуть не слабее этого!
— Тяжелы твои слова, — согласился Люк. — Не то что мне легче стало, но вот теперь уже кажется, что не в вастах дело. Не одних нас Эл наказывает! Хотя разве Эл может хотеть этого для своих детей?
— Не знаю. — Хейграст опустил голову.
— Ладно! — расплылся в улыбке Люк. — Вот немного вина для вашего коротышки и мясо. Салла! Дай друзьям блюдо поглубже, все одно последние дни доживаем!
Дан поймал наполненный болью взгляд вастки и вдруг понял, что порхание по маленькому дому, добрая улыбка, быстрота, угодливость — все это прощание с ними, с Люком, с домом, с молодостью, с Алателем, самой собой.
— Пошли, — поднялся Люк. — Эх, как припекло, даже вино меня не берет! Мне сейчас в дозор идти. Там все одно хмель схлынет. Как эта тварь неизвестная завоет — лошадки наши только что на землю не садятся.
— Что за тварь? — спросил Дан.
— Я не охотник, — пожал плечами васт. — Но следы волчьи. Лапа в два моих кулака. Прошлой ночью зверь еще одного стражника сожрал. Так вот на крупе лошади следы от зубов остались. Хотя какие там следы, половину крупа тварь эта отгрызла! Я даже сначала подумал, что кто-то ночью освежевал лошадку… Знаешь, нари, народ-то с надеждой на твою собачку смотрел, да только слаба она против того зверя. Чую, слаба!
Вечерние улочки Багзы оказались странно пусты. Разбитые деревянные тротуары змеились вдоль глиняных заборов вниз — к воде, к причалам.
— Прячутся, — хмуро объяснил Люк, поправляя перевязь. — Будет на то воля Эла, утром свидимся, а нет, так не поминайте злым словом. Советую на ночь на полварма локтей отойти от пристани. Как Алатель сядет — помощи не дозоветесь. Никто и носа на улицу не высунет.
— А стражники? — не понял Хейграст.
— Тоже прячутся, — сплюнул Люк. — Дозорные уходят в степь, надеясь вернуться живыми, остальные прячутся по домам, благо жителей в Багзе и половины не осталось. Одно дело с лигскими нари сражаться, другое — с поганой тварью, демонским отродьем. Тут ни доблесть, ни храбрость, ни воинское умение не помогут!
— Доблесть, храбрость и воинское умение всегда помогут, — твердо сказал Хейграст. — Хотя бы для того, чтобы достойно встретить смерть.
— Вот на эту встречу я и отправляюсь каждый вечер, — заметил Люк, хлопнул Хейграста по плечу, потрепал Дана по щеке и пошел в гору, где его уже ожидали несколько вастов с лошадьми.
— Эй! — окликнул Хейграст просиявшего Баюла, который уже твердо решил, что ночевать ему в джанке вдвоем с псом. — Если ты думаешь, что мы забыли о вине и мясе, то ошибаешься. Вот только для Аенора ничего нет.
— Аенор в порядке, — расплылся в улыбке банги. — Как только я сказал, что пес ест рыбу, каждый житель деревни счел свои долгом принести ему по рыбине. Не скрою, кое-что и мне досталось, только ты мясо и вино все равно сюда давай. Место в животе у банги еще есть!
Дан запрыгнул на палубу и обнаружил пса блаженно развалившимся на боку. Рядом стоял котел.
— Замучился воду ему подавать! — пожаловался Баюл. — Отчего это собак после рыбы так на питье тянет?
— Что же васты? — поинтересовался Хейграст, отвязывая джанку. — Накормили пса и разбежались? Ты же вроде как нас охотниками назначил? Неужели на охоту никто смотреть не будет?