Камешек в жерновах
Шрифт:
По-честному, так я только что не обделался. Лидд ведь не калечил никого, но по башке дубиной или по другим костям доставал. Многих бесчувственными оттаскивали, и не всех, кстати, к воротам, некоторые и в шатрах очнулись. Между прочим, многие жалели, что ты против Лидда не вышел, а Бриух, у которого Манка забрали да к воротам отправили, и теперь рассчитывает, что Лидд тебе башку снесет. Я, когда вышел против мастера, подумал: а попробуй ты сразиться с бешеным малом! Согнулся еще ниже, пику выставил, да и в атаку на его колени. Потом Свач мне уже рассказал, что прежде чем я по башке получил дубиной, Лидд даже поморщился! Неудобно же с бешеным малом сражаться, наклоняться надо, а этот заморыш перед тобой пикой машет, того гляди, колени перерубит. Свач сказал, я
Саш проснулся от запаха еды. Перед лежаком дымилась огромная миска с кусками мяса, а напротив сидел довольный Баюл.
— Вот! — воскликнул банги, торжествующе подпрыгнув на месте. — Нельзя разбудить? Главное — знать как!
— Уже вечер или утро? — спросил Саш, прислушиваясь к дождю, шумящему по крыше шатра.
— Зажрался, урод, — зло бросил Сабл, ступая в освещенный масляной лампой круг. — Давно я такого не видел. Четыре дня сна! Выдерживают, словно жертвенное животное перед алтарем. Только что кормят реже, да и то коротышка для приятеля расстарался!
— А меня не это удивляет, — подал голос от входа Свач. — Ты, Саш, видать, сговорился с раддами. Пока две недели взаперти сидел, радды наступали, особо не торопясь. Подошли, поставили шатры в трех ли, ждут чего-то. Ага, Саш наш спать лег. Саш спит, а они все ждут. И вот теперь Саш просыпается, и радды заодно зашевелились!
— С чего ты взял? — обернулся Сабл.
— Уж не с того, что завтрак затемно готов! — ответил Свач. — Лидд вернулся. Скомандовал оправляться и собираться — как посветлеет, выходим!
— Демона им всем в глотку! — выругался Сабл и нырнул под дождь.
— Ты ешь давай, — посоветовал Баюл. — Чую, рассчитывать на обед нынче уже не придется.
Саш сел. Привычным движением махнул рукой над плечом, проверяя для всех рукоять одного меча, для себя рукояти двух. Поправил мешок, почувствовал, как ценный груз покорно прильнул к спине.
— Можешь не крутиться, — усмехнулся в полумраке Вук. — Если бы кто и хотел тебя потрясти, давно бы уже это сделал. Так ведь банги словно цепной пес у твоей лежанки сидел. Я удивляюсь, когда же он по нужде отходил?
— А пусть тебя это не беспокоит! — оскалился Баюл. — Я все про запас делаю. Наедаюсь про запас, сплю, когда есть такая возможность, могу и по нужде несколько дней не ходить. Банги — дети гор, у нас кишки каменные!
— Вот уж не сомневаюсь! — заржал Свач и, шагнув к выходу, обернулся: — Не засиживайтесь! Дождь дождем, а как труба прозвучит, уже не я вас погонять буду.
Во дворе светало. Непроглядные тучи ползли по небу, хлестал дождь, но сумрак уже распадался на силуэты, по горизонту обозначились кровли домов, башни и стены замка, и потянуло запахом дыма. Где-то в отдалении мерно бил барабан. Саш зажмурился, повертел головой, слизывая дождевые капли с губ. Сквозь прикрытые веки пробивалось багровое сияние. Спокойное и холодное над королевским замком, горячее и трепещущее за спиной.
— А ты неплохо выглядишь, — заметил Баюл. — Вот никогда я не соглашался со своим воспитателем в Гранитном городе, что от долгого сна немеют руки и ноги и пролежни появляются! Сон всегда на пользу! Элбан ведь как молоток. Лежит себе молоток, стареет, а не портится. А если им стучать без перерыва,
— Тихо! — зарычал над ухом Свач.
Перед строем встал Лидд. Мастер окинул взглядом мокрых наемников, сплюнул, сказал негромко, но так, что услышал каждый:
— Мне смертники не нужны. Трусы не нужны. Дураки нужны еще меньше. Выбирал из того, что было. Тех брал, кто смерть на вкус попробовал, но не отравился. Если все сладится, то вы перестанете считаться отребьем, а станете стражами Бангорда! Ясно?
Тишина была ответом мастеру.
Лидд еще раз окинул взглядом свое воинство, усмехнулся:
— Пока вы остаетесь отребьем. Но отребьем закаленным и испытанным. И чтоб никто не думал, что вас считают только лишь мясом, перед тем как мы займем наш участок стены Ари-Гарда, можете подойти к Дикки и получить причитающееся жалованье. Кто сколько выдержал и сверху по два золотых премии на каждого!
— Похоже, тут платят за мой еще неостывший труп? — оживился Вук.
— Ты уж будь так добр, подскажи, где прячешь деньги, — попросил с ухмылкой Чирки. — У меня рука только одна, не очень удобно будет переворачивать твое тело и искать золото в укромных местах. Да и удовольствия никакого!
— Зато я точно знаю, что твои медяки завернуты в пояс, — огрызнулся Вук. — Бери пример с нашего спящего — мешок на плечах. И пусть там пока что на ощупь, кроме тряпья и бутыли, ничего нет, если что и появится, будем знать, где искать!
— Первыми сдохнете, — бросил, обернувшись, Саш.
Он сказал это безразличным тоном, но так спокойно, что Вук осекся.
— Я и близко никого к твоему мешку не подпускал! — предупредил упреки Баюл. — Дождь хлещет. Любой дурак определит, что у тебя в мешке бутылка да старая куртка. Золото-то не звенит!
— Что ж, — Саш скинул с плеч мешок, вытащил бутыль, бросил ее банги, — если я не ошибаюсь, здесь отличное лигское? И как это я про него забыл, пока мы бежали от ворот Маонд? Угости «отребье» из нашего шатра. А если уж монеты нам дадут, возьми их себе на сохранение. Ты очень живучий, банги, а если я погибну, так по крайней мере соблазна не будет шарить по моему телу!
— Демон мне в глотку! — расширил глаза Свач, сделав глоток. — Я уж забыл этот вкус. Ну-ка, Вук, глотни! А ты, парень, хоть не орешь, а тихо говоришь, да так, что мороз продирает. На этот счет у меня одно мнение. Не излечился ты до конца от мертвого копейщика. Хоть убей меня, не излечился. Шевелишься быстро, а все одно словно мертвый! Особенно когда две недели взаперти просидел, так я сразу решил — мертвяк идет. Да и виданое ли дело, чтобы живой человек четыре дня спал?
Варм Лидда расположился в верхнем ярусе надвратной башни городской стены. Свач сразу сказал, что лучников среди «отребья» мало, да и ни луков, ни котлов со смолой, ни даже просто камней потяжелее, ничего такого на башне не запасено, значит, задача у команды одна — смотреть внимательно да ждать своего часа. А смотреть было на что. Дождь прекратился, но тучи продолжали идти плотной пеленой так низко, что, казалось, задевали верхушки башен Ари-Гарда. Но где-то за тучами уже поднялся Алатель, и сумрачный день казался почти светлым. Башни, стены Ари-Гарда, улицы, примыкающие к стенам, были заполнены воинами. Среди них было не так много серых, но Баюл многозначительно ткнул пальцем в сторону задних бойниц, и Саш увидел блеск оружия на стенах замка Бангорда. Впереди, между рвом и укрепленным берегом Маны, расположились лиги дарджинцев. Ряды лучников, несколько дюжин метательных машин из обожженного дерева, копейщики, мечники — вся масса воинства, замершего в ожидании битвы, была поделена на квадраты и полосы, обозначенные забитыми в землю столбами. По образовавшимся улицам на лошадях метались командиры, катились повозки, текли к деревенским домикам, рассыпавшимся справа у горизонта, отряды всадников. Вот только врага видно не было. Левый берег Маны от выглядывающей из-за городской стены серой глади озера Антара и до тонущих в тумане Копийных гор был пуст. Только в отдалении тянулась поперек превращающегося в нитку тракта темная полоса.