Камешек в жерновах
Шрифт:
— Враг в последнем доме, — шепнула Линга, поежившись. — Правда, мне кажется, что он и сам боится.
Тиир занес руку, чтобы ударить в покосившуюся дверь, но она распахнулась прежде удара. Коренастый старик высунул в щель сначала бороду, затем крючковатый нос, прищурился, окинул взглядом берег, присмотрелся к лодке, к Леганду, приподнял брови, разглядев Лингу, безразлично скользнул глазами по Сашу и, наконец, уставился на Тиира.
— Рыбаки мы, — с трудом понял Саш речь принца. — Хотим оставить лодку. Совсем. Охотиться будем. В Мглистых горах. Возьми лодку, хозяин. За еду.
— Рыбаки? — с сомнением переспросил старик,
— Садитесь! — показал Тиир на бревно. — Старик проверенный, вот только с памятью у него не очень. Шлямб его имя.
Старик на бегу обернулся, кашлянул, но уже в следующее мгновение занялся изучением лодки. Вытащил ее, кряхтя, повыше на берег. С трудом поднял валун размером с голову и водрузил его на скамью. Выудил из лодки острогу, подтянул так и не распутанную путниками сеть, весла и понес все это к избе.
— Рыбаки! — негодующе плюнул, встряхнув спутанную сеть.
Нырнул в избу, глухо загремел чем-то, пока не выбрался наружу с большим блюдом и кувшином, оплетенным прутьями.
— Рыбаки! — повторил с возмущением и поставил блюдо на песок у ног Тиира.
— Смотри-ка! — улыбнулся принц. — Как ждал нас, печеная рыба с лепешками!
— Рыбаки! — как заведенный брякнул старик, выпалил еще несколько непонятных слов, затем вдруг перешел на странный, ломаный валли и принялся бубнить, обращаясь к Леганду как к самому старшему. — Говорил я Снарку, испортят мне сеть! Кто ж ее путаной в воду бросает? Кто ж сетку-поставку за лодкой волочит? Ваше счастье, что рыбаков почти не осталось — от егерей прячутся. Увидели бы — или бока за такое намяли, или старосте донесли! А там уж и до егерей недолго. Это я, старик, егерям без надобности, а если кто сетку может бросать или острогой бить, так эти тут же на бирку да в учет. А там уж как одно к другому приложится. Говорил я Снарку, испортят сетку, да и что говорить — никакой из принца рыбак, никакой!
— Из какого принца? — поперхнулся Тиир. — Что еще тебе наболтал старый конюх?
— А ему болтать и не пришлось ничего, — язвительно хмыкнул старик. — Да и что болтать, старик Шлямб слепой совсем, едва рассмотрел на излучине реки, что его лодка с людьми чужими тащится. Не дарджинцы, нет, даже ты, Тиир, загорел так, что словно белка горная выглядишь. Нельзя с такими рожами в деревни заходить, даже к берегу приставать не стоит! Шлямб и глухой к тому же, проверенный, вот только с памятью у него плохо. Совсем плохо с памятью, не помню, сколько уж годочков минуло, как на этом же самом месте малец один в дорогой одежде с ладьи спрыгнул. Полкотелка ушицы у меня стащил, а потом в горы подался. С нечистью сразиться ему захотелось! На собачек здоровенных поохотиться решил. Я еще потом вместе со стражниками, что через полдня за мальцом прибыли, по следам ходил, из нечистого места его вытаскивал. Все забыл старый Шлямб, все…
Леганд перевел взгляд на Тиира, застывшего с набитым ртом, и невольно расхохотался. Не сдержала улыбку и Линга.
— Что там? — вскочил Саш на скрип и торопливый топот от крайнего дома.
— Ерунда, — махнул рукой старик. — Фекс к старосте побежал. Доложить, стало быть, что чужие пришли. Не смотри даже туда. До села отсюда немало будет, а у Фекса грудь слабая. К полудню только доберется. Вы по всякому уйти успеете. И обижаться на
— А ты что ж привечаешь нас? — прищурился Леганд.
— А стар я уже бегать к старосте! — ехидно ухмыльнулся Шлямб и вдруг стал серьезным. — Да и за золотой бы не побежал. И раньше, когда жизнь не в пример была лучше, и теперь, когда бродят да вынюхивают тут всюду отбросы с собачьими головами на палках!
— Что нового тут, Шлямб? — Тиир наконец прожевал еду. — Что в селе, что на склоне? Лес? Совсем нежить его пожрала или как? Открыта ли дорога к Мглистым горам? Что о Башне слышно? Пропадают ли люди?… Рассказывай!
— «Рассказывай»! — передразнил принца Шлямб. — Как бы рассказывалка у меня не лопнула от стольких вопросов. То «память плохая», то допрос на половину дня учиняет!
— А ты главное говори, главное, — с улыбкой попросил Тиир.
— Главное, значит? — покосился старик. — Ну слушай, что уж теперь. Люди, стало быть, пропадают, и даже чаще, чем раньше. Про Башню говорить не буду — неблизко она и раньше была, а теперь уж Гиблый лес на многие ли расползся, так и не видно ее уж. Да и редко кто туда теперь ходит. А вот люди пропадают. Большей частью сами сбегают — туда, на запад. Мимо Гиблого леса. Не хотят, видишь ли, отправляться неизвестно куда за какие-то там пылающие врата. Кто его знает, что с той стороны? А уж с учетом, что в тот же край новый король армию набирает…
— Почему же новый? — нахмурился Тиир.
— Да тот же все, отец твой на первый взгляд, — ударил себя по коленям Шлямб. — А вроде и не он! Мне, конечно, Снарк рассказал, в чем наша беда, а для остального народа все едино. Они же правителю в глаза не заглядывают, демон он или старый воин, им всякая перемена как плеть по спине, так вот они-то и говорят: мол, другой король стал, другой.
— Еще бы не другой! — гневно прошептал Тиир.
— Другой, стало быть, — повторил Шлямб. — Вот люди и пропадают, бегут они, люди-то. А с запада прут дикие племена. То ли мор у них, то ли голод, то ли король наш новый колдовством их заманивает. И то дело, своих-то уж по деревням да крепостям хорошо если половина осталась. Говорят, уже и с южных королевств народ начали подгребать, тут вот дикари и пригодятся!
— И пригождаются? — прищурился Леганд.
— Нет пока, — улыбнулся с хитринкой Шлямб. — Не поддаются они! Шаманы у них там, говорят, сильные. А королю порядок здесь навести времени пока нет. Вот и стоят от леса поганого и до берега заставы орденские, чтобы крестьян беглых ловить. Много воинов на заставах, много. Не пробраться вам напрямую, придется через диких идти. Вы ведь к Башне собрались?
— А ты почем знаешь? — нахмурился Тиир.
— А ты, принц, только за тем сюда и являешься, — щелкнул пальцами старик. — Так вот думай: слух прошел, что Башня уже вроде как и не та стала.
— Добрался до нее кто, что ли? — не понял Тиир.
— Добраться-то дураков нету, — развел руками старик, — а те, что были, пожраны черной поганью или волчицей — кто его знает, только перемены наблюдаются. С одной стороны, говорят, что вроде псы, как и впредь, завелись возле Башни. Огромные такие псы, с лошадь каждый, и рвут они на части путников почти так же, как и волчица, о которой еще дед моего деда байки да страшилки сказывал, только от Башни далеко не отходят. До края Гиблого леса, и все.