Камкурт. Хроники Тай-Шин
Шрифт:
Раздвинув руками ветви, тайшин оказался перед небольшой поляной, которая находилась от места их ночлега всего в нескольких минутах ходьбы. Они с Аксумаи проходили ее, но днем поляна была пуста. Ее покрывал густой ковер высокой травы, кустарника и чертополоха. Сейчас все пространство поляны занимал молитвенник, судя по внешнему виду, очень древний. Адучи с изумлением рассматривал старинное строение и ограду, заросшую серебристым мхом. Внутри огороженной территории стояли вкопанные в землю изваяния, древние идолы, вырезанные из дерева. Они словно охраняли это место от незваных чужаков. Филин, гулко ухнув, сел на ограду, будто приглашая тайшина войти. Сновидец вышел из укрытия кедровых ветвей и подошел ко входу в молитвенник, залитый светом звездного неба. В памяти сразу всплыли слова Аксумаи, сказанные им, когда они
«Ты думаешь, что тайшины такие глупцы, чтобы оставлять следы своего пребывания в этом мире на всеобщем обозрении?». И тут же, сделав несколько шагов, он останавливается и, оборачиваясь на Коврова, улыбаясь, произносит:
«Ну не думаешь же ты, что тайшины такие глупцы, чтобы прятать их куда-то?».
Выходит, они спрятали одно из своих культовых мест, но в то же время, оставили у всех на виду. Молитвенник находился в этом мире, но был доступен только для измененного состояния сознания. Для сознания, занятого привычными проблемами, эта поляна будет лишь труднопроходимым местом, густо заросшим колючей травой и кустарником.
Адучи посмотрел на филина и молча кивнул ему, словно спрашивая, что делать дальше. Но птица сидела не шелохнувшись, будто превратившись в один из резных идолов. Тайшин сделал шаг вперед и остановился. Он знал, что должен войти в эти ворота, сложенные из иссушенных жердей, но в то же время, что-то мешало ему сделать следующий шаг. Он застыл перед входом, словно завис между прошлым и будущим, настоящим и безвременьем. На какое-то мгновение Адучи показалось, что время на самом деле остановилось, но он начал выпадать из него, пробуждаясь и теряя ощущение реальности. Он запаниковал, а потом понял, что так еще быстрее выйдет из Кэрсо. Нужно было на чем-то сфокусировать свое внимание, не позволить ему включиться в виртуальный поток внутренней болтовни. Адучи сосредоточился на мельчайших деталях молитвенника, рассматривая его из-за ограды. Но вдруг вся поляна стала погружаться в туман. Он выполз из леса и теперь заполнял поляну призрачными клубами ночной дымки. Адучи почувствовал, что еще мгновение и древний молитвенник раствориться в тумане, оставляя за собой лишь обычные заросли травы и чертополоха. Туман сгустился и стал непроницаемым. Лишь силуэт филина, сидящего на жердине, возвышался над клубящейся дымкой. Адучи уже ничего не видел, но продолжал ощущать присутствие Кэрсо вокруг. Шепот. Возник где-то рядом и исчез. Туман. Тишина. Опять кто-то шепчет, совсем рядом, в нескольких шагах. Но никого не видно. Лишь непроницаемая стена тумана вокруг. Адучи плывет в этой призрачной реке, отыскивая шептуна. Тщетно. Он как будто растворяется в серебристой пелене, тая словно фантом. Кто это? Аксумаи? Вдруг… в тишине возник еще один далекий звук. Адучи прислушался к нему. Это была музыка. Простая, и в то же время невероятно глубокая и мелодичная. Туман стал таять. Через несколько мгновений он отступил обратно в лес, будто впитался в иглы и стволы окружающих поляну кедров. Адучи по-прежнему стоял на поляне перед входом в молитвенник, и он по-прежнему был в Кэрсо, истинном Сновидении. А музыка уже звучала со всех сторон. Странная, чарующая, наполненная диковинными ритмами, завораживающими дух. Тайшин никогда не слышал ничего подобного, и в то же время, мелодия была ему смутно знакома. В этот самый момент, когда он стоял зачарованный невидимым игроком, из молитвенника, откуда-то изнутри, вышел человек. Шаман. Он был облачен в одежду, окрашенную в красные тона: причудливая красная маска на лице, красные и бордовые перья в длинных волосах, шикарный костюм из небольших красных пластин, красные широкие штаны и мягкие кожаные туфли, тоже красного цвета. На руках у него были надеты красные перчатки с удлиненными пальцами, которыми шаман перебирал в воздухе, словно извлекая из него все эти чарующие звуки. Зрелище было абсолютно нереальное. Для обычного восприятия. Но для восприятия погруженного в Кэрсо, маскарадная фигура шамана очень гармонично вписывалась в антураж призрачной поляны.
Шаман танцевал. В каждом его движении была невероятная грация, как будто танцор был Мастером Танца. Он проплыл под музыку по внутреннему двору молитвенника и остановился справа от входа. В этот момент из молитвенника появился второй персонаж этого невероятного Сновидения. Но в отличие от первого шамана, второй шаман был одет в одежду темного цвета. На лице черная маска, закрывающая нижнюю половину лица. На голове тоже перья, но не пышные и яркие как у танцора, а черные и тонкие, принадлежащие ранее вороньим крыльям. Темная одежда сшита из шкуры черного волка. Черные штаны и туфли были украшены темно-синими кожаными полосками. Шаман двигался стремительно и неслышно, в одно мгновение оказавшись слева от входа, словно пронизав пространство своим телом. Филин, по-прежнему сидевший на оградной жерди, занервничал и расправил пестрые крылья, заурчав и замигав глазами. Адучи замер, разглядывая обоих сновидцев. Феникс и Ворон. Он начал что-то вспоминать.
Тайшин вдруг все понял. Он улыбнулся и сделал шаг вперед…
Пробуждение было подобно падению с неба. Адучи вздрогнул и открыл глаза. Было уже светло. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, яркими лучами восхода. Костер погас, и теперь лишь слабо тлели в центре костровища самые большие угли. Рядом лежал, укутавшись в ветровку и ежась от утренней свежести, Аксумаи. Он еще спал. Или делал вид, что спал. От тайшина можно было ожидать чего угодно. Адучи вспомнил свой яркий сказочный Сон и улыбнулся. В это время заворочался Проводник и, откинув капюшон, посмотрел на Коврова. Адучи рассмеялся. Заспанное и покрытое травяной краской лицо тайшина выглядело невероятно комично.
— Доброе утро! — кивнул ему Максим, поежившись от прохлады.
ХРАНИТЕЛЬ. Знаки Воды
Телецкое Озеро. Мыс Куван
«Мы стояли на плоскости, с переменным углом отраженья.
Наблюдая Закон, приводящий пейзажи в движенье.
Повторяя слова, лишенные всякого смысла
Но без напряженья, без напряженья…»
Лодка, урча мотором, отошла от берега, оставив на суше двух человек — алтайца, неопределенного возраста и молодого человека лет тридцати. Лодочник помахал им рукой на прощание и направился обратно, в Иогач, откуда два странных человека прибыли вместе с ним в это безлюдное место, обдуваемое холодными ветрами с залива Камга.
Когда Аксумаи и Адучи остались на берегу вдвоем, они набрали сушняка и сложили костровище неподалеку от кромки озера. Когда огонь вспыхнул среди сухих коряг и высушенного мха, Аксумаи сел к нему поближе и кивнул Адучи на место рядом с собой. Они опять прибыли сюда налегке, не взяв с собой ничего кроме ножей, поэтому ни суета с палатками, ни раскладывание походного скарба не отвлекало их от основной цели визита — от погружения в мифы и предания, которые помогали им преодолевать очередные Ворота на Волчьей Тропе. Так называли тайшины последовательное посвящения в таинство Иту-Тай — учение о двух Силах.
— Ты никогда не задумывался, почему мы часто разводим огонь рядом с естественными водоемами или реками?
— Это очень могущественные стихии, которые защищают человека от черных энергий?
— Да, это очень сильная защита. Но это еще и символ. Символ Иту-Тай, — Аксумаи поводил в воздухе руками, и огонь, словно повторяя эти движения, сделал несколько изящных изгибов, будто танцуя на углях. Глядя на этот танец, Адучи сразу вспомнил свой Сон про двух шаманов, и уже собирался задать вопрос Проводнику, но тот остановил его движением руки.
— Не надо. Это был твой Сон. Тебе самому придется разбираться в том, что ты видел, — он сложил руки перед собой, — Огонь и Вода. Две противоборствующие стихии. Однако, используя искусство Иту-Тай, мы уравновешиваем их, и они начинают сотрудничать, взаимно дополняя друг друга.
Адучи вспомнил незаконченный в кедровом лесу разговор про искусство гармонизации жизни.
— Акс… — Он поспешно замолчал, потому что, находясь на Волчьей Тропе, тайшины не называли вслух своих имен и даже прозвищ, — расскажи мне про «АЛА».
Проводник улыбнулся, затем посмотрел на небо, словно прикидывая что-то.
— У нас еще есть время, поэтому я расскажу тебе. Видишь ли, люди очень уязвимые существа. Многовековой плен истощил их. Они так устали от самих себя и от окружающего мира, что им тяжело менять что-то в своей жизни. Они хотят получить все и сразу. Им мерещится какое-то радикальное решение всех их проблем, в одно мгновение и без лишних усилий. Поэтому среди людей так популярны сказки про волшебную палочку. Они ждут какой-то универсальной технологии, какого-то авторитета, который бы все сделал за них. Поэтому, если среди людей однажды появится какой-нибудь могущественный волшебник, то люди сразу же отправят его в заточение и заставят исполнять свои желания. Так поступали практически все средневековые монархи. Но делать что-то самим, это не для людей.