Камни его родины
Шрифт:
Он уснул на рассвете, а когда проснулся после короткого беспокойного сна, было только четверть девятеро. Он встал, подгоняемый сознанием, что даже один лишний час сна для него теперь непозволительная роскошь.
Позавтракав и одевшись, он заказал телефонный разговор с шарикоподшипниковой фирмой "Тикнор" в Тор-рингтоне, штат Коннектикут. Он собирался сделать это сразу, как приехал в Смитсбери, но увлекся перестройкой своего дома и забыл.
Ожидая соединения, он сидел за своим безрадостно-пустым чертежным столом и оглядывал комнату.
Прежде
Просторная комната внизу служила конторой и гостиной. Рафф сделал стенные полки и шкафы для чертежей, из Двух деревянных козел и гладко выструганной двери соорудил чертежную доску. В порыве безумной расточительности он купил еще современную тахту, обитую темно-зеленой материей в рубчик, два мягких стула, длинный ноллевский стол, а в Смитсбери ему удалось найти несколько простых старинных сосновых стульев; в резуль-Тате получилась чудесная игра форм и поверхностей, теплых и холодных красок...
Этот дом доставил ему огромное, никогда прежде не испытанное наслаждение.
И разорительное до крайности.
– Фирма "Тикнор" на проводе, – звонко отчекани голос в телефонной трубке.
Но секретарь сказал Раффу, что Тикнор еще не приходил. "Позвоните через полчаса... "
Рафф закурил. Видимо, он совсем рехнулся тогда у Вертенсонов: промчался мимо Тикноров, думая только о том, как бы поскорее увезти Мэрион Мак-Брайд.
Он вдруг поднял голову и поглядел в огромное, во всю стену окно: мальчишка-рассыльный опускал в его ящик газету. Рафф сообразил, что это, видимо, тот самый номеп смитсберийской газеты "Пчела", где помещена статья о нем. Он открыл дверь и вынул газету из ящика.
Так оно и есть. На первой странице. Он разложил газету на чертежной доске.
Вот фотография перестроенного дома, вот портрет самого Раффа, а вот интервью в две колонки, которое он дал на прошлой неделе. АРХИТЕКТОР ИЗБИРАЕТ СМИТСБЕРИ СВОИМ ПОСТОЯННЫМ МЕСТОЖИ ТЕЛЬСТВОМ, – гласил заголовок над его фотографией. Бегло просматривая интервью, он ужасался нелепостям, которые, очевидно, наговорил. Его передернуло, когда он добрался до высказываний мистера Рафферти Блума, "известного современного архитектора", о Смитсбери и его чудесных окрестностях, а также о возможности создать современные здания в этом, еще нетронутом краю.
Но разделы, написанные самим редактором газеты, были очень милы и наивны. Рафф воспрянул духом при мысли, что, может быть, статья принесет ему клиентов.
Он отложил газету и снова вызвал Торрингтон. На этот раз его соединили с Тикнором.
– Мистер Тикнор, с вами говорит Рафферти Блум. Я...
– Кто?
– Блум. У Вертенсонов мы...
– А! Архитектор. Да, да, теперь вспоминаю. Как поживаете?
Рафф сказал, что он обосновался в Смитсбери и открыл там свою контору. Потом спросил, нельзя ли ему встретиться с мистером Тикнором?
– Боюсь, вы немного опоздали. Мы уже начали работы. Машина завертелась.
– Ах так! – Рафф проглотил слюну.
– Мы пригласили Картера Филипса, нью-йоркского архитектора, – продолжал Тикнор. – Может, знаете его – в журнале "Дома и сады" есть фотография большого дома, построенного по его проекту. Не видели случайно?
Рафф сказал, что не видел.
– Мне бы хотелось, чтобы он взглянул на дом, который вы строите для Всртенсонов. Не возражаете?
Нет, Рафф не возражал.
– Обидно, что мы с вами разминулись, мистер Блум, – не без сожаления в голосе сказал Тикнор. – Надеюсь, в следующий раз...
Рафф положил трубку и отодвинул аппарат на самый край чертежной доски. Рассеянно просмотрел первую страницу газеты. Он не знал, не представлял себе, далеко ли простирается эта пустыня стоячего, бесплодного времени, выдержит ли он, хватит ли s него сил.
Чтобы как-нибудь заглушить страх, он встал, прошел в другой конец комнаты, достал из стенного шкафа обрезки картона, клей, ножницы, острый нож, краски и взялся за сложную, кропотливую работу: он решил смастерить макет своей церкви в подарок Кену и Молли Стрингерам.
Он трудился весь день, наутро снова сел за макет, но тут позвонил Роджер Вертенсон: в доме приступили к кладке камина, и каменщик сказал, что ему было бы спокойнее, если бы Рафф приехал, тем более что Рафф и сам просил вызвать его.
Он отложил макет, запер контору, где не было ни работы, ни клиентов, и поехал в Ньюхилл-Коув. Добрался он туда в половине третьего.
Шагая по великолепному участку Вертенсонов, он с глубоким удовлетворением отметил, как быстро поднимается дом: каркас готов, пологие стропила уже укреплены на солидных подушках, и весь ансамбль так гармоничен, что взгляд сам собою скользит от округлых очертаний каменной ограды к входу, и дальше, к каменному выступу террасы, которая, подобно носу корабля, устремляется к морю. Ему стало легче, и смертельная апатия, владевшая им в дни ожидания, начала отступать.
Он пробрался в пятистенную, еще открытую со всех сторон гостиную и около двух часов работал с молодым каменщиком, отбирая камень за камнем, указывая, как их расположить. При нем рабочие с помощью массивной треноги, веревок и блоков подняли и положили на место громадный замковый камень неправильной формы.
Рафф смотрел на его замшелую, выветренную, испещ-Ренную пятнами поверхность, зеленую, серую, охряную, и вдруг на него нахлынули воспоминания о том далеком Дне, и он снова ощутил прикосновение стеганого красного пальто, и щек, чуть холодноватых от ветра, и удивленного рта и снова услышал громкий призыв своей, прежде немой тоски...