Камни Гипербореи и щит Атлантиды
Шрифт:
– Да нейтрино просто проскочит артефакты, не заметив их, – возразила стройная зеленоглазая белокожая шатенка Элизабет.
– Но у артефактов необычайно плотная структура. Не исключено, что слабое взаимодействие нейтрино сможет нам помочь.
Невзрачная, похожая на ученицу колледжа Линда с безразличным видом посмотрела на статью, но ничего не сказала. Она окончила Йельский университет одновременно с Эриком и Элизабет и стала работать в этой группе только потому, что была неравнодушна к этому высокому красавцу. Она ревновала его к Элизабет, имевшей с Эриком амурные отношения. Линда всегда старалась быть рядом с ним, но он, да и другие мужчины из группы даже не обращали на неё внимание.
Все, кроме Джона и Линды, стали спорить, какие элементарные частицы лучше использовать для облучения артефактов.
Одни склонялись к мнению, что лучше использовать элементарные частицы из класса адронов [14] , другие – из класса лептонов [15] .
Первая группа утверждала, что только сильное взаимодействие [16] с веществом позволит вскрыть структуру это непонятного металла, но вторая возражала, что адроны нестабильны и многие из них очень быстро распадаются.
14
Адроны – класс обычно нестабильных элементарных частиц, участвующих во всех видах взаимодействия.
15
Лептоны – класс стабильных элементарных частиц, участвующих только в слабых взаимодействиях.
16
Сильное взаимодействие – взаимодействие примерно в сто раз более сильное, чем электромагнитное.
– Ты ещё резонансы [17] используй, – спорил с Элизабет Эрик, – они не успеют даже долететь до артефактов.
– Но можно использовать мезоны [18] . У них срок жизни значительно больше, чем у резонансов.
– К этому излучателю нейтрино даже специальные регистрирующие пластины разработаны.
– Но к созданным излучателям мезонов тоже регистрирующие пластины разработаны.
Тут вмешался Джон:
– О чём вы спорите? Вы уже надоели мне своей терминологией из физики. Все вы говорите об одном и том же. Разве нельзя попробовать сначала излучатель нейтрино, а если ничего не получится, то мезонов? Все равно других вариантов у вас нет.
17
Резонансы – элементарные частицы с чрезвычайно коротким сроком жизни.
18
Мезоны – группа нестабильных элементарных частиц.
Все сразу замолкли, а ведь Джон прав: действительно других вариантов нет.
Все эти излучатели были сделаны на основе ускорителей элементарных и требовали для своей работы большого количества энергии: необходимо было в течение получаса отключить от энергоснабжения практически весь Нью-Йорк и часть его окрестностей. Вопросы энергоснабжения и доставки необходимого излучателя взял на себя куратор из ФБР.
Прошел месяц бюрократической волокиты, пока наконец этот бетатрон – излучатель с регистрирующими пластинами и подробной инструкцией по его эксплуатации – привезли в лабораторию.
В течение нескольких часов вся группа разбиралась, как он работает. Потом еще несколько часов ушло на его наладку. Куратор из ФБР ушел, заявив, что у него семейное торжество и ему надо обязательно на нём присутствовать.
Когда всё было налажено, а артефакты были подготовлены к изучению, часы показывали половина двенадцатого ночи.
Часть Нью-Йорка и его окрестностей обесточили, а освещение в лаборатории, как требовала этого инструкция по эксплуатации прибора, отключили.
Полчаса бетатрон разгонялся, и его излучатель начал работать вместе с боем настенных часов.
Тут началось нечто невообразимое: все артефакты вдруг засветились переливчатым светом и стали похожи на огромные куски янтаря. Свет от них строго концентрическими кругами стал разливаться по всему помещению.
Сердце у Мэрилл бешено забилось, глаза закрыл туман, а в середине лба что-то треснуло.
Все стояли как вкопанные. Первым опомнился Джон. Он подбежал к регистрирующим пластинам, но на них ничего не было.
Потом пришла в себя Мэрилл. Она подошла к витрине с артефактами.
– Этого не может быть, – проговорила она.
К ней подошли остальные члены группы. Их взорам предстала странная картина: артефакты приобрели прежних серебристый цвет, но на каждом из них появился большой выпуклый знак янтарного цвета, похожий на иероглиф. Никто из членов группы ничего не понимал.
Все очень устали и поэтому, немного посовещавшись, решили повторить эксперимент на следующий день.
Уставшая Мэрилл добралась домой, быстро умылась, перекусила, легла на кровать и сразу уснула.
Через некоторое время ей приснился странный яркий цветной сон: на фоне высоких заснеженных гор за столом сидят одиннадцать человек, Мэрилл не успела их сосчитать.
«Это Гималаи, – подумала во сне Мэрилл, – а что это за люди? Да ведь это апостолы с фрески „Тайная вечеря“ в трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие в Милане, нет только Иуды, да и центр пустой – нет Христа».
Вдруг из-за стола вышел один из апостолов. «Кажется, его зовут Андрей», – подумала во сне Мэрилл. В руках он держал пластину – один из исследуемых ими артефактов. На пластине был выпуклый янтарный знак, напоминающий футбольный мяч.
Андрей поднял пластину и дотронулся ею до Мэрилл. Она сразу ощутила на своём теле сильное жжение. Он отнял пластину и произнес странные слова:
В далёкой северной стране,В большой пещере, на стене,На каменной плите лежитЗелёный круглый малахит.Дотронься до него рукой —Пойдёт история рекой.Потом с собой его возьмиИ на алтарь приподними.После этого Андрей сел за стол и встал Матфей. В руках он держал точно такую же пластину, но с другим знаком. Он пошёл явно не по направлению к Мэрилл. Изображение стало ограничено рамкой, как на экране телевизора.
Матфей вынес пластину за «экран» и произнес стихи, в которых речь шла о голубом алмазе, скрытом где-то в Африке.
Другие апостолы совершали похожее действо. Каждый раз речь шла о драгоценных, полудрагоценных, поделочных и каких-то непонятных камнях, спрятанных в различных уголках Земли.