Камни и молнии (сборник)
Шрифт:
Надвинув шляпу, он отправился вместе с толпой и вскоре из разговоров узнал, что какая-то ведьма нагадала местному князю гибель от скаредности. Ее, конечно, схватили и нынче, на радость любителям зрелищ будут заживо жарить у всех на глазах.
Когда толпа вынесла юношу к месту для казней, поленья, сложенные у подножья столба, к которому привязали бедняжку, уже вовсю полыхали. Дым стелился над площадью, и у собравшихся слезились глаза. Вспышка пламени неожиданно озарила помост, и Алис узнал в несчастной старуху, которой обязан был жизнью. Огонь лизал ее тело. Задохнувшись, цыганка повисла на раскаленных цепях. Толпа ликовала. И юноша возненавидел толпу, хотя убеждал себя: “Разве она виновата, что ей выпало Время ублюдков-князей, живодеров-жрецов, псов-юродивых?”
Отодвигая зевак, он пробился к костру, разбрасав горящие бревна, прогнал молодцов с алебардами, разъял закопченные цепи и тело несчастной взвалил на плечо.
Все случилось так быстро, что помешать не успели. Но когда он нырнул в переулок, навстречу ему уже ехала конная стража. Свернуть было некуда: лошади крупами загородили дорогу… При столкновении сила удара была такова, что животное повалилось на землю вместе со всадником. Еще один стражник занес было меч, но Алис, стащив его с лошади, сам с невесомою ношей запрыгнул в седло и направил коня прочь из города.
В роще он спешился, опустил бездыханное тело на мох, а потом сделал то, что с ним делала эта цыганка: достав “живой камень”, положил ей на грудь ближе к сердцу и скоро заметил, как почерневшая кожа обретает естественный цвет. А потом заработало сердце… Но ему самому стало плохо: какая-то тяжесть давила к земле. В глазах потемнело. Он корчился рядом с цыганкой. А когда полегчало и смог поднять взгляд, то увидел на месте старухи свою незнакомку – “прекрасную фею”. Он протянул было руки к ее волосам и увидел: из плеч его снова тянулись жалкие “палочки”. Ощутив за спиной прежний горб, он понял, Чар в “живом камне” хватает лишь одному, а старуха-цыганка и создание неземной красоты – одно существо, которое отдавало ему свою силу и молодость… Алис подумал: “Ну что ж… мы в расчете: я свой должок возвратил”. Дыхание девушки становилось ровнее. Вот-вот она приоткроет глаза… Горбун встал и, шатаясь от слабости, двинулся прочь. Ему было хуже, чем до того, как он пустился “за солнцем”. Даже для слез уже не было сил… На опушке, Алис заметил в кустах петушиного цвета мундиры. Спрятавшись, он увидел целую рать, догадался, что это охота за ним, – поспешил воротиться… Но цыганка исчезла, как провалилась сквозь землю. И только тепло чуть примятого мха еще говорило о том, что недавно она здесь была. Силы оставили Алиса.
Он тихо лежал на спине, глядя в небо, когда его обнаружили стражники. Кто-то узнал бедолагу.
– Это же сухорукий цветочник! Давно его не было видно. Мы думали – сдох. Эй, горбун, не встречал чужака или ведьму-цыганку?
Юноша не повернул головы.
Э, да он одичал и рехнулся! – сказал другой стражник. – Его лучше сразу избавить от мук!
– Только руки марать! – сказал первый. – Бог дал ему жизнь – бог возьмет.
И они удалились.
Бедняга не помнил, где ноги носили его целый день. Только к ночи у собственной хижины Алис очнулся от горя, заметив сквозь щели в забитом окошечке свет. Он хотел убежать, заподозрив засаду. Но передумал: в доме горела свеча, – значит тот, кто ее засветил, не таился.
Едва он приблизился к двери, она распахнулась сама. В замешательстве странник отпрянул: опять перед ним было чудо, увидеть которое он уже не надеялся.
Девушка провела его в дом, а дверь заперла на засов.
– Не гляди на меня! – молил странник. – Не мучай, дай мне уйти!
– Но это твой дом… отвечала красавица. – И куда ты пойдешь?! – ее голос был так же чарующ, как весь ее облик.
– Я омрачаю твой взор своим видом, – вымолвил юноша.
– Это не правда! Взгляни на себя… – и она протянула ему свое зеркальце. – Алис, я никого не встречала лучше тебя!
Взглянув, он смог убедиться, что вновь стал таким же прекрасным, каким накануне с корзиною вышел из леса. Просто, бродя целый день по предместьям, с оцепеневшей душой, – не заметил в себе перемены.
– Не знаю, кто ты, – обратился он к незнакомке. – Только я не хочу тебя больше терять!
– Меня зовут Легна, – ответила девушка. – Я тоже хочу быть с тобой… Но нам надо спешить. Поэтому выслушай, Алис… И она рассказала, что детство ее проходило в счастливом краю, где каждый, в согласии с древним обычаем, по достижении зрелости, покидает на время отчизну, чтобы вернуться с иноплеменным спутником жизни.
– Отправляясь в путь, – говорила Легна, – мы берем с собой наделенный магической силой, исцеляющий и приводящий внешность в согласие с благородством души кусочек “священной горы”…
Едва она это сказала, как дверь затряслась от ударов. Снаружи кричали юродивые, палачи и погромщики: “Кровопийца!” “Чужак”! Выходи! Мы тебя выследили!” “Тащи сюда ведьму!” “Открывай – хуже будет!”
– Канальи! Попробуйте только войти! – крикнул он.
В дверь сыпались камни и стрелы. Потом стало тихо… Кто-то сказал: “Поджигай”! Запахло дымком.
– Алис, ты – мой избранник. Итак… – спросила она, – готов ли ты – в путь?
– За тобой – на край света!
– Зачем же так далеко? – улыбнулась она. – Мы уже почти дома… Открой эту дверь.
– Но ведь это чулан?! Там – только бумажные ленты и клей!
– Милый, Алис, открой, – повторила она свою просьбу.
А пламя уже прорывалось сквозь щели. Стена покачнулась, и кровля провисла, готовая рухнуть… Снаружи взвыла толпа разъяренных мучителей. Они жаждали зрелища.
Когда юноша распахнул дверь чулана, вместо запаха плесени хлынул в проем аромат ночных трав.
Взявшись за руки, Алис и Легна переступили порог и вошли в темноту. Сладко пели цикады. Вдали танцевал хоровод огоньков. Доносилась негромкая музыка. Легна и Алис приближались к огням… Вот, приветствуя, их окружили красивые дети с цветными фонариками на колпачках.
– Погляди, ни один из них не похож на другого, – молвила девушка. – На Земле столько разных племен, мой любимый, для того, чтобы поколение за поколением, как цветочек к цветку, ЛЮБОВЬ собирала в крови человека “букет совершенства”.
Алис вздохнул и сказал едва слышно: “Прощай… обезумевший город.”
Они уходили все дальше… и с каждым мгновением становилось светлее.
2000