Камни & косы, или О кошечках, птичках и прочих милых тварях
Шрифт:
Ничего, я терпеливый. Я подожду…
Вероника
Кто бы мог подумать! Не прошло и двух недель с того дня, как Калеб угрожал написанием песни в мою честь, как он с торжественным лицом пригласил меня на её презентацию в ангар. Родил, получается…
Я пошла, не сильно заинтригованная, потому как до этого слышала пару раз его творческие мычания, и они меня совершенно не впечатлили. Что-то типа «Веро, Веро, моё время пришло, значит, будешь моей всё равно, всё
Наскоро перенастроенная им гитара Мерта зазвучала неожиданно глухо и отрывисто. Калеб играл в основном на ударной установке, поэтому заранее извинился за своё исполнение. Рабочее название сего шедевра было «Нет смысла», и это мне показалось странным. Упадническое настроение сейчас, когда появилась хоть какая-то возможность сдвинуть наши отношения с мёртвой точки? Не узнаю упёртого оптимиста Калеба!
А потом он заиграл… Не так чисто, как те же Ирг с Мертом, но необычность сложной, рваной мелодии заставила меня не обращать внимание на мелкие недочёты в исполнении.
Слова и вовсе подвергли меня в ступор. Кажется, в Калебе я реально ошиблась…
В его стихах было столько боли, безнадёжности, злости — на себя и свою слабость, и отчаянная надежда на то, что однажды всё изменится. И снова глухая, разъедающая душу тоска от одиночества, непонимания, собственного бессилия… И фактически ни слова о любви.
Когда он закончил, я какое-то время сидела молча, растерянно переваривая услышанное, а потом попросила сыграть эту песню ещё раз. Калеб выдохнул и послушался.
…Нет смысла больше играть в эти глупые игры Убегать друг от друга и зачем-то пытаться найти В лабиринте зеркальном лишь тени, а солнца не видно Мне из этого плена никогда, никогда не уйти. Как бесплотные духи, мы парим, растворяясь во мраке Умираем, смеёмся, по истерзанным нервам скользя Моё льдистое пламя, от меня ты всего в полушаге Так хочу прикоснуться к тебе… Только знаю, нельзя. Так зачем мне всё это?! Зачем снова мчаться по кругу? За тобой, от тебя, задыхаясь от боли, бежать Нарисованный мир заметёт настоящая вьюга Я сотру эту песню, я смогу, я забуду! А жаль…— Ну что, тебе понравилось?
Калеб прислонил гитару к стене и медленно приблизился.
— Да, — не стала врать я.
— И ты исполнишь обещанное?
— Ну, если тебе это так принципиально…
— Ещё как, — он невесело усмехнулся, не отводя глаз от моего лица. — Но если это ничего не изменит…
— Я не знаю.
Сейчас я уже ничего не знаю…
— Калеб, это ты сейчас пел?
Мы одновременно вздрогнули, услышав голос Саби. Как давно она вошла?
— Это твоя песня? Та самая?
Калеб адресовал девушке неприветливый взгляд.
— Да.
— Да ничего, просто из магазина мимо иду… — Саби упорно не понимала, что является сейчас «третьей лишней». — Калеб, это правда ты написал?
— Я, я! Что, я, по-твоему, сам ничего не могу, да?!
— Ладно, не заводись… — она задумчиво нахмурилась, потом пожала плечами и направилась к выходу. — Просто это странно. Как будто…
Что? — хотела спросить я, но она уже ушла.
Калеб сел рядом со мной на раздолбанный диван. Рука как бы невзначай легла на спинку, как раз на уровне моего плеча. Я тут же встала — возможно, чересчур резко.
— Извини, мне надо подумать.
— О чём? Мне тебя здесь подождать, или…?
Я мимолётно коснулась красных волос на его макушке.
— Знаешь, у меня обычно не в правилах отказываться от данного слова. Так что не волнуйся. Просто… Мне надо немного побыть одной.
— О'кей, как скажешь.
Я сама не заметила, как оказалась на набережной. Дошла до бара, где в то достопамятное утро познакомилась с Сабиной. Толкнула тяжёлую дверь — и ответила на улыбку бармена, того самого. У него оказалась профессиональная память на лица.
— Кофе с ликёром для леди?
Я невольно засмеялась и кивнула. Грех не отведать ещё раз эту вкуснятину…
Неспешно потягивая кофе, я пыталась сосредоточиться на мыслях о Калебе. Может, действительно стоит приглядеться к нему получше? Может, то, что он чувствует ко мне, не очередной каприз, а нечто более серьёзное? И, если да, это к лучшему или наоборот? Я ведь объяснила, что на мимолётные «интрижки» принципиально не размениваюсь. Или всё, или ничего…
И что мне теперь со всем этим делать?
От размышлений меня отвлёк звонок. Я нехотя вынула из кармана телефон. Саби…
— Ты где?!
— В кафе сижу… А что…
— Давай скорее домой! Ирг пошёл бить морду Калебу!!
— Зачем? — тупо спросила я, но она уже нажала отбой. Что там у них происходит, из-за чего??
Я кинула на стол деньги, и, кивнув на прощанье бармену, выбежала на улицу.
На саму драку я уже не успела. Ирг и Калеб стояли неподвижно и сверлили друг друга неприязненными взглядами. У первого слегка кровоточила разбитая губа, у второго под глазом наливался качественный фингал. Саби с робеющим Мертом находились тут же; Тома, видимо, дома нет, иначе он бы обязательно предотвратил это безобразие.
— В чём дело?
Калеб хмуро глянул на меня; Ирг же повернуться не соизволил, бросив через плечо:
— Мы уже всё выяснили. Надеюсь.
Калеб машинально потёр опухающую щёку и неохотно кивнул.
— Да за что ты его??
— За плагиат! — Саби демонстративно не замечала их предостерегающих взглядов. Протянула Калебу завёрнутый в полотенце лёд и повернулась ко мне. — Я сразу поняла, что эту песню не мог написать Рыжий. Он просто упёр у Ирга стихи и ноты.
— Сабина!
— А что такого? Веро имеет право знать. Она, между прочим, обещала поцеловать Калеба, если песня ей понравится. Так что теперь она может поцеловать тебя. Да, Веро?