Камни тоже плавают
Шрифт:
Веки слиплись и не хотят открываться. Думаю, сколько времени прошло, меня уже выковыряли, и я в больнице или еще битый мусор тушкой подпираю? Если на куче, то и кровью истечь можно. Хотя тушка вроде ровно лежит. Но на пузе. И ногу только слегка дергает. Но холодно, как в талый сугроб или холодильник засунули.
Короче непонятно… может морг?
Продрало так, что шустро руками глазенки разлепил. И снова выпал в осадок…
Подворотня. Темная. Точнее полусумрак. Хотя небо вроде и светлое. Вдалеке фонарь болтается. Потухший. Дома древние, разваливающиеся. С лепниной и деревянными рамами. Стекла маленькие и грязные. Где еще остались. Сливы из мятой-перемятой, будто жеваной, жести. Ржавой до дыр. Сосульки метровые по карнизам. Гирляндами. Сто лет такое не видел.
Грязный снег вокруг. И я в нем. Ногами в намёт у стены. Сверху изморозью присыпан. Хрустящей. Но ни души. И в окнах света нет. Вообще.
В полуметре над мною из стены выступает кусок стеклопакета с логотипом «…атом». Прямо из рассыпающихся кирпичей. А под ним аккуратно прислоненный к стене омоновский берц с торчащей белой как будто обглоданной костью…
Алес. Приплыли.
Мысли метнулись и потерялись. Какой снег? Сентябрь на дворе. Прохладно, конечно, но до снега еще с месяц! Не мог же на куче столько проваляться. Точно не мог. Дуба б дал.
А здание где? Какие подворотни в Кустанае? Он вообще наполовину из частного сектора. А реактор? Там же «дура» под полтыщи тон только легированной стали, АБКшка, периметр, канал, охрана, наконец…
Люди, ау, люди! Вы что меня бросили?..
Из прострации вывел холод. Начало потряхивать. С темнотой в глазах и стал переводить себя в вертикальное состояние. Переводить. Громко сказано. Сначала на четвереньки, пару раз ткнувшись мордой лица в талый снег. Потом — на карачках до стенки. А уж по стенке и «вверх». Минут за пять.
Стою. Качаюсь. На двух ногах. Как на двух? И сел попой в снег. Все усилия насмарку.
Ногу облапал. Моя вроде. Чешется и зудит — да. А дырки нет. Намотанная майка поверх штанов есть, кровь есть, дырка в штанине есть, а раны нет!
Так не бывает! Бабочка на арматуре привиделась что ли? А кровь тогда чья?..
Короче, опять холод от рефлексии вылечил. Зубами стучать начал — сразу одумался. Доостудился. Не доостужаться бы только до полного окоченения.
С такими бредовыми мыслями и потащился по стеночкам к фонарю…
Всегда знал, что физическая работа прочищает мозги. Пока семенил ножками, мысли чуть упорядочил.
Вспомнил про телефон и связь. Обозвал себя болваном. Звонить нужно было еще из корпуса, сразу после взрыва. Глядишь, уже б дома был, а не подворотни изучал. Дернулся, охлопал себя. В карманах пусто. Не поленился, развернулся. Доковылял до кучи снега и минут пять грёб там. Замерз, но нашел свой айфон. Точнее дочкин. Стекло разбито, шайтан-машинка на потуги никак не реагирует. Печально. Не перенесла тонкая китайская душа, суровых казахстанских реалий… Накрылась видимо. Со злости хотел запустить в стену, но передумал. И махать больно, и за симкой потом ковылять опять. Засунул в карман.
Снова потопал к фонарю. Поумнел чуть. По дороге провел поспешную инвентаризацию. Часы швейцарские электронные «Tissot». Состояние как у айфона. Дохлые. Тоже мне хваленая марка. Или импульс у реактора словил и электроника кирдыкнулась? Или на холоде батареи сдохли?..
На пальце обручальное кольцо и на шее цепочка. Золотые. Вот и всё состояние. Ни бумажника, ни документов, ни мелочи какой-никакой завалящейся.
Дотопав до фонаря, сообразил, что и очки на носу пропали. Сначала расстроился. Без очков очкарикам туго. Не зря очкарик очкарику друг, товарищ и запасные очки. Но дошло, что вижу и неплохо вижу. Однако, видимо, лимит впечатлений на сегодня выбрал, поэтому не удивился. Принял как факт.
Попытался кричать и долбиться в двери — тишина. Как будто все вымерли… Может правда вымерли?
Потоптался у фонаря. В голове пусто. Мыслей куча, но все матерные. И ни одной по делу. Что дальше делать ну не знаю.
Трое из ларца
Потоптался в этой подворотне, потоптался. Огляделся. Снег есть. Следов нет. Только проталины. Как весной.
Замерзать стал уже основательно. Промозгло. Одно хорошо — светать стало.
Где я и что делать — ни одной мысли. Одно ясно — тут искать нечего — околею. Надо двигать. Назад топать тоже бессмысленно. Двор построен каким-то колодцем. Один вход. Он же выход.
Решил расширять изведанное пространство. Двинул далее. Какая-то стена кирпичная, высокая. Метров шесть. С другой стороны, такие же дворы-колодцы, полуразрушенные брошенные здания в три-четыре этажа с битыми окнами и вывороченными дверьми…
Нога, хоть и без раны, но дергает и подгибается, голова кружится, еще и наледь. Скользко. А я в своих туфлях как корова на льду. Короче пару раз раскорячился, попробовал сесть на шпагат, раз проверил землю головой на прочность. Поздно, но сообразил — нечего Волочкову по подворотням передразнивать. Не по статусу. Присмотрел у кучи палку. Вытащил, отряхнул, оперся. Она сломалась, а я опять навернулся. Падла! Да что за жизнь сегодня такая? Чем я карму испортил???
Вытащил еще одну, потолще. Но это рыбки не обучаемые, а я всё ж доктор наук. Поэтому решил сначала попробовать на прочность. Сломалась. Тоже труха какая-то.
Не, так не пойдет. Я вам не Ванька-Встанька. Доковылял до кучи у забора. Попотел, но выломал кусок ржавой трубы. Надеюсь, хоть она мою тушку не подведет. Тонковата и гнила. Чуть играет, слегка гнется. Но осторожно топать можно. Только руки от металла мерзнуть стали.
Обмотал руки обрывками майки. Перехватил. Жить стало легче. Наверно с километр вдоль этого забора отмотал. Не знаю. В голове плыло. В завалы трущоб желания лезть не было вообще. Только от мысли свернуть и топать туда чуйка выть и стонать начинала. Вот и отдался чуйке. Плелся вдоль стен, обходил кучи мусора, искал выход.
Стало казаться, что недалеко плещется вода. Начал вертеть головой и прислушиваться. То ли кажется, то ли глюки.
Топаю…
Показалось, что впереди человеческие голоса. Обрадовался так, что даже про все боли забыл.
Точно, люди! О чём-то спорят, но о чем не разобрать…
— Люди, Ау! Люди… как я рад! Люди! Спасен! Больничка и тепло! И детям позвонить!
Попытался кричать, но только хрип и сиплый шепот вырвался. Пришлось хромать шустриком дальше. Не дай Бог уйдут, ищи потом…