Камни вместо сердец
Шрифт:
– Вот как мы намереваемся проводить охоту. – На карте был изображен прямоугольный охотничий парк с отмеченными на нем тропками между деревьев. Взяв уголек, Эйвери поставил крестик возле его внешнего края и стал объяснять: – Мы находимся здесь. И поедем по этой дорожке, пока не доберемся до вот этой, сворачивающей в сторону тропки. Ехать, джентльмены, надлежит, по возможности, тихо – важно понимать, что иначе мы можем вспугнуть оленей, которые находятся здесь. – Он обвел кружком какое-то место возле тропы. – Мои люди постоянно следили за ними: здесь они вчера вечером залегли на ночлег.
– И тут они достанутся нам, – с тихим удовлетворением заметил Николас Хоббей.
Егерь серьезно посмотрел на него:
– Не совсем
– Всякий сброд, как их называют, – с пониманием усмехнулся Корембек. – Все понятно, сэр, я не в первый раз на охоте.
– Однако простите меня, сэр, – продолжил Эйвери, – не каждый может сказать это о себе. – Он с серьезным видом оглядел компанию. – Олень крупный, наверное, семилетний, на его рогах десять отростков. Важно, чтобы он побежал по той тропе, по которой мы его направим. Однако слишком приближаться к нему нельзя, чтобы, ощутив безвыходное положение, он не свернул в сторону. Что касается сброда, мы спустим на них собак, следом за которыми поедут шестеро хойлендцев. Остальные жители деревни будут ждать возле плетней, устроенных в разрывах между деревьями на главной тропе: они должны отпугнуть оленя криками, если он попытается прорваться в сторону. Оленух всего восемь, с ними несколько детенышей, собаки остановят их, а вам, охотники, надлежит прикончить их кинжалами и стрелами.
Затем Эйвери посмотрел на селян:
– Мастер Клементс, вы распоряжаетесь собачками.
Молодой крестьянин, к которому он обратился, широко улыбнулся в ответ:
– Я готов, сэр.
– Вопрос ко всем остальным: есть ли еще что-нибудь непонятное? – уточнил егерь.
– Если мы убьем оленуху или олененка, разрешат ли нам забрать лучшее мясо? – спросил один из деревенских.
– Вам это обещали! – резко ответил Хоббей-старший.
– Отнесем ножку мастеру Эттису, – проговорил кто-то еще, и все селяне расхохотались. Похоже, враждебное настроение преобладало и среди набранных хозяином имения людей. Не вставая с подушек, Абигайль повернулась и бросила полный злобы взгляд на говорившего.
– Николас, – проговорила она, – присмотри за тем, чтобы этот человек не получил мяса за свою грубость.
– Джентльмены! – Эйвери хлопнул рукой в перчатке по карте. – Прошу внимания! Нам предстоит иметь дело с сильным и опасным зверем!
– Приношу свои извинения, – старший Хоббей ожег Абигайль гневным взором. – Моя жена все испортит своим языком.
Дамы сдержанно охнули, услышав оскорбление, прилюдно нанесенное Николасом собственной жене. Абигайль покраснела и отвернулась. На щеке ее мужа шевельнулся желвак. Он снова посмотрел на Эйвери и отрезал:
– Продолжайте.
Егерь набрал в грудь воздуха:
– Как только рогач будет поднят, начинается настоящая охота. Мы гоним его на главную дорожку, а потом – к месту, где залегли стрелки. Вы, которые у плетней, должны делать свое дело и не пугаться, если рогач бросится в вашу сторону. В стороне от тропы, в лесу, рогач куда быстрей лошади.
– Верно, – многозначительным тоном произнес Корембек.
Далее Эйвери начертил пять крестов в разных точках у тропы:
– Здесь будут ждать лучники – мастер Хью, мастер Дэвид, Фальстоу и двое наших молодых гостей. Вы выступаете первыми. Одному из вас достанется главная честь – тому, кто нанесет оленю последний удар, который повалит зверя. – Он обвел стрелков глазами. – Помните: вам нужно найти хорошее укрытие с чистой линией стрельбы. И держитесь незаметно.
Затем егерь внимательным взглядом окинул всю компанию:
– Когда оленя погонят к стрелкам, я протрублю в рог – вот так, – с этими словами он дунул в свой рог, – чтобы дать им знак приготовиться. Если мне потребуется созвать стрелков по любой причине, сигнал будет другим. – Он изобразил другую ноту. – Итак, все понятно?
Раздался хор согласных голосов, и Эйвери кивнул:
– Прекрасно, сэры, значит, по коням! Псари, держите собак!
Мы проводили взглядом Дэвида, Хью, Фальстоу и двух их молодых соратников, углубившихся в лес единой цепочкой. Через несколько минут Эйвери дал знак всем остальным последовать за ними. Тишину нарушало только редкое звяканье снаряжения, немедленно стихавшее. Рвавшиеся вперед с поводков собаки были приучены к молчанию. Я ехал между Бараком и Дириком, как раз позади старшего Хоббея, конь которого выступал возле Корембека. Возглавлявший кавалькаду Эйвери задал неторопливый и ровный шаг. Я почувствовал, что Нечет взволнован этим непонятно медленным продвижением, и ласково потрепал животное по холке.
Спустя полчаса наш предводитель поднял руку и указал на узкую боковую тропу. Сложно было не производить никакого шума, продвигаясь по ней, так как кони то и дело задевали ветви. И вдруг, столь же внезапно, как было, когда мы с Бараком наткнулись на оленуху, перед нами оказалась прогалина, полная оленей. Их было ровно столько, сколько сказал егерь. Самки с детенышами и крупный самец мирно щипали траву. Заметив нас, животные насторожились, повернулись в нашу сторону. Рогач поднял голову.
И тут началась лихорадочная скачка, заставляющая кровь кипеть в жилах, – скачка, которой мы и ждали. В какое-то мгновение оленухи с детенышами бросились бежать. Спущенные с поводков охотничьи собаки рванулись за ними, пролетев мимо нас. За ними, сокрушая подлесок, последовали шестеро всадников.
Все прочие остались с глазу на глаз с рогачом. На своей первой, состоявшейся много лет назад охоте я увидел взрослого оленя уже мертвым. Этот зверь был крупнее, и его огромные и острые рога грозно качнулись. Олень опустил свою голову, направив их на сэра Люка, оказавшегося ближе всего к нему.
– В сторону, сэр! – спокойно и четко приказал Эйвери. Корембек неторопливо, с напряженной и взволнованной улыбкой направил коня вбок. И тут же, в долю секунды рогач промчался в открывшуюся брешь назад на тропу, напрягая на бегу массивные мышцы задних ног. Эйвери протрубил в рог, и все мы последовали за ним, погоняя коней вперед. Барак взволнованно ухмыльнулся и выдохнул:
– Иисусе, а это нечто!
Мы гнались следом за оленем по тропе. Группа стоявших на дороге людей криками «Хей-хей!» и взмахами рук заставили животное повернуть направо, к стрелкам. Оно метнулось вдоль по тропе, и мы во весь карьер понеслись за ним. В одном месте, где деревья редели, олень попытался свернуть, однако брешь прикрывал большой плетень. Потеряв драгоценные мгновения, зверь вернулся обратно на тропу и помчался дальше. Когда он поворачивал, я увидел его большие, полные ужаса глаза.
Вновь набрав скорость, рогач опередил лошадей. Мне пришлось сфокусировать все свои чувства на скачке посреди нависавших отовсюду ветвей. Возможно, процесс и доставлял удовольствие Джеку, но я испытывал противоположные чувства: опасался быстрой езды в густом лесу и ждал, что какая-нибудь ветка вот-вот ударит меня по голове или колену.
Но вот животное заметило очередной просвет между деревьями и бросилось в сторону. Путь ему преграждал другой плетень, оказавшийся не слишком высоким. Олень подобрался, собираясь прыгнуть, однако возле плетня появились селяне, кричавшие и размахивавшие руками. Внезапно рогач остановился и повернулся к нам мордой. Всадники замерли на месте. Я снова оказался в первом ряду, рядом с Николасом. Рогач издал какой-то звук… скорее, проревел, чем промычал, опустил голову и замотал громадными рогами из стороны в сторону. Эйвери протрубил в рог, давая стрелкам знать, что настало их время. И тут, пригнув голову к земле, рогач бросился вперед.