Канализация, Газ & Электричество
Шрифт:
— Никаких?
— Мы попытались проверить слухи, что к Дюфрену поступают средства от террористов или наших конкурентов, что он владелец алмазной шахты в Африке или плантации коки в Южной Америке, что он бывший торговец бросовыми облигациями, который вдруг подался в праведники. Мы проверили даже заявления о том, что его поддерживает Трехсторонняя комиссия. И все безрезультатно.
— Будем продолжать попытки, — сказал Гант. — Ванна, а ты собери всех, кто занимается общественным мнением и…
— Это же смешно, — перебила Ванна. — На этом ледоколе мы потеряли миллионы. Кто знает, сколько еще потеряно миллионов —
— Нет, — сказал Гант, ставя на этом точку. — Фило Дюфрен воплощает дух, который сделал эту страну, а таких людей не убивают. Такого человека надо либо подчинить, либо унизить. А для этого надо еще больше американской смекалки, чем он использует против тебя.
— Похоже на очень дорогой патриотизм, — заметил К.Д. Сингх.
— Это мой патриотизм, — ответил Гант. — И моя корпорация, посему мой патриотизм тут на первом месте. Так что об убийствах ничего больше и слышать не желаю. Мы этого Дюфрена победим, но победим правильно. Давайте к другим делам.
Ванна Доминго, все еще красная, сверилась с Электропланшетом.
— Следующий пункт касается вашей бывшей жены. И той громадной рыбины, которая вынырнула у Техникума сегодня утром. Так вот, расследование службы безопасности показало, что за взрывом стояла Джоан Файн. Целила она, похоже, в рыбу, а не в вас.
— С ней все в порядке? — Гант подался вперед, впервые за день серьезно забеспокоившись. — Она же не погибла?
— Не погибла, — ответила Ванна, подумав: об этом остается только мечтать. — Команда спасения Департамента канализации нашла ее в сухом тоннеле, и ее отвезли в общую больницу Ист-Ривер. Она была в сознании и, похоже, не особо пострадала — несколько царапин, только и всего, — но врачи хотят провести обследование. Старший инспектор канализации сделал заявление, в котором назвал это происшествие массовой галлюцинацией.
— Его бы тоже нанять. Ванна, запиши: узнать номер палаты Джоан и запланировать мне посещение.
Ванна посмотрела прямо на него.
— Вам нельзя ее навещать. Она предала корпорацию. Это анафема.
— Ванна, успокойся. Я пошлю ей открытку с пожеланиями доброго здравия, только и всего.
— Но она не пострадала.
— Ванна, я просто прошу узнать номер палаты.
— Слушаюсь, сэр.
В дверь конференц-зала постучали. Всунул голову директор Службы посещений «Феникса».
— Простите, что побеспокоил, мистер Гант, — сказал он, — но у нас тут чрезвычайные обстоятельства…
Гант вздохнул:
— Что еще?
— Мне только что позвонили снизу, из Группы по пресечению массовых беспорядков. Вы случаем не заказывали две тысячи пицц?
3
Почти никто не в курсе, что больше двухсот лет вода в Нью-Йорке была настолько противной на вкус, что даже лошади отказывались ее пить, настолько грязной, что болезни через год выкашивали население, она стоила настолько дорого, что бедняки обходились без нее, улицы были безобразно грязны, а источники разбросаны настолько, что возгорающиеся время от времени пожары уничтожали сотни по четыре-пять домов одним махом.
Голландские поселенцы из Нового Амстердама скептически бы отнеслись к заявлению, что их ухабистый городишко
53
Аарон Бэрр (1756–1836) — американский политик и государственный деятель, сенатор Нью-Йорка и вице-президент США(1801–1805).
В конце концов Нью-Йорк начал импортировать воду — сначала по акведуку из Уэстчестера, а потом, когда из-за взрыва народонаселения, вызванного наплывом иммигрантов, налоги предельно возросли, воду стали получать с водохранилищ в далеких Катскиллах. Коммунальные инженеры и работники (многие из них только-только приехали из Италии) прорыли тоннель от Катскиллов до резервуара «Горный вид» в Йонкерсе, потом продолжили бурить горные породы в южном направлении, прошли под рекой Гарлем и довели воду непосредственно до города. 11 января 1914 года взорвали скальную перегородку на последнем участке тоннеля, и в качестве побочного эффекта завершения работ появилась возможность провести самый необычный марафон в истории города: подземную прогулку длиной в сто двадцать миль, от Катскиллов до бруклинского Флэтбуша.
Питера Луго Пеллера, внештатного корреспондента газеты «Нью-Йорк Трибьюн» чей праправнук прославится как журналист-катастрофист потерянного поколения, настолько вдохновила идея «прогулки до Флэтбуша», что он смог уговорить на это путешествие еще пятерых журналистов и двух фотографов. Они встретились в Катскиллах у дамбы Ашокан 18 января. Естественно, тут же собралась кучка насмешливых землекопов, работавших в тоннеле, которые начали делать ставки насчет того, как быстро ходоки сдадутся; лучшее капиталовложение сделал тот, кто сказал, что они не протянут и десяти миль.
Прямо перед спуском появился еще один журналист — тощий мужчинка в полной альпинистской экипировке, волосы собраны под шлем углекопа. Он бросился к кучке корреспондентов и поприветствовал Питера Луго Пеллера крепким пожатием обеих рук.
— Сальны из Северной Дакоты, — представился новичок. — Из «Диапазона Фарго».
— Далековато забрался, да? — спросил один из фотографов.
— Стараемся быть космополитами, — ответил Сальны.
Они спустились вниз, и Питер Луго Пеллер, который взял на себя роль предводителя, вскоре сделал два тревожащих открытия: первое заключалось в том, что тоннель не прямая линия, соединяющая две точки, как ему почему-то думалось вначале, а, скорее, горная дорога, на сотни футов взмывающая вверх и ныряющая вниз и петляющая вокруг рек и прочих естественных преград; а во-вторых — тоннель уже полон воды. Местами можно было потонуть или по крайней мере испортить обувь — а Пеллер надел свои лучшие туфли. После короткого совещания каждый неустрашимый корреспондент решил, что надо продолжить путь над землей, чему они и посвятили целый день, а потом вообще бросили эту затею.