Канализация, Газ & Электричество
Шрифт:
Никто не заметил, что Сальны из тоннеля так и не вышел.
25 января в резервуаре «Горный вид» в Йонкерсе несколько подземных рабочих заметили мокрое существо, все в синяках, но крайне довольное собой — в помятом шлеме углекопа из недр земли выкарабкался человечек. Один из рабочих накануне выиграл серебряный доллар в конкурсе жонглеров и теперь подбрасывал его на ладони, но при виде Сальны остановился — тот вообще никак не вписывался в обстановку водохранилища.
— Ты кто? — спросил жонглер по-итальянски. Его товарищ, который сносно говорил по-английски, перевел:
— Ты чё за мудак?
— Леди на прогулке, — ответила Сальны. Она подняла шлем, высвободив длинные каштановые волосы — одиннадцатилетний Голливуд еще не успел заездить это движение. — Иду во Флэтбуш.
Жонглер опешил; его товарищ, при рождении получившая
— Слушай, — заявила она, — отдай ее мне. Переводить приказ не было нужды, и жонглер тут же сжал пальцы над своим блестящим призом.
— С чего бы?
— Потому что, — ответила Сальны на его родном языке, — я только что это заработала.
Сто девять лет спустя женщина по имени Лекса Тэтчер сидела на чердаке в Бруклине — в Нью-Бедфорд-Стайвесанте, а не Флэтбуше, но это рядом — и крутила пальцами все тот же серебряный доллар. Монету пять раз передавали из поколения в поколение, от матери к дочери, и она уже почти совсем стерлась, но отвага, которая подхлестывала всю женскую линию Сальны/Холлингсов/Тэтчеров, нисколько не ослабла. Мать Лексы ездила искать приключения в Северную Африку, где в одиночку перешла Сахару от Тимбукту до Марракеша. К востоку от Касабланки, у подножия Среднего Атласа, она соблазнила и ограбила бедуина, торговца подержанными машинами — хотя, возможно, то было целое представительство, этого она никогда не уточняла, — в результате чего руки Лексы, в которых она держит монетку, густо-бронзовые, а сердце и голова безошибочно определяют, какая сделка невыгодна.
В домашнем кабинете Лексы стояли стол, компьютер с многочисленными внешними устройствами (некоторые можно было встретить только у добрых друзей Морриса Каценштейна), складная кровать, коллекция портретов в рамках-сердечках, а также — в настоящий момент — семейный телевизор, портативный, который шляется из комнаты в комнату, когда его не смотрят. Помимо этого в доме курсировала пара Электронавозников, выискивая и уничтожая пыль и частицы грязи, что отражало представление Лексы о домашнем хозяйстве: оно идеально, когда хозяйничает само. Два огромных окна пропускали свет и свежий воздух: в Нью-Бедфорд-Стайвесанте работал климат-контроль, и там никогда не бывало холоднее, чем благоуханной ночью в середине лета.
Пока Лекса готовила статью для следующего еженедельного номера «Межгорода» ее дочь Раби спорила с телевизором. То был не Портативный Телевизор Ганта, а древний «Сони Аниман», девятнадцатидюймовый экран на поршневых латунных ножках со смазкой. Лекса установила в него Коробку Моделирования Личности — дорогое устройство, но, на ее взгляд, оно того стоило, — чтобы помогала справиться с непростой задачей родительского контроля телепередач. Не то чтобы Раби запрещалось смотреть какие-то определенные программы, но всякий раз, когда она включала ящик, перед ней возникал компьютерный образ Сократа [54] , который заставлял ее объяснять, почему она хочет посмотреть именно этот канал.
54
Сократ (ок. 469–399 до н. э.) — древнегреческий философ, учение которого знаменует поворот от материалистического натурализма к идеализму.
— Восхитительная моя Раби, — поприветствовал Сократ ее сегодня, — я всегда с нетерпением жду, когда мне представится возможность выслушать твои мудрые речи. Вот сейчас час дня, понедельник, почти все семилетние дети в это время в школе, однако ты сидишь дома…
— У меня ветрянка, — сказала Раби, протянув руку в пятнышках. — Видишь?
— О, еще одна причина, почему я хотел бы учиться у тебя. Болезнь мешает тебе получать образование, ради которого общество пошло на такие жертвы. Многие в твоем положении стали бы отдыхать, чтобы как можно скорее поправиться, или почитали бы, чтобы не забыть науки, или воспользовались преимуществами «Улицы Сезам» [55] , чья серия скоро начнется по тринадцатому каналу. Ты же, Раби, — следуя какой-то несомненно гениальной цепочке умозаключений, — выбрала вместо этого просмотр жестоких мультиков, в которых кролики, койоты и земляные кукушки сбрасывают друг на друга валуны [56] . Если бы ты только поделилась со мной своими логическими рассуждениями, я бы мог восхвалять твой ум и добродетель перед другими детьми на Территории трех штатов [57] …
55
«Улица Сезам» (с 1969) — развлекательно-образовательная программа для детей дошкольного возраста, созданная Джимом Хенсоном. Кукольные персонажи «Улицы Сезам» известны во всем мире, поскольку в 120 странах снимали свою версию программы, а также имеется 20 международных версий. По количеству серий (более четырех тысяч) «Улица Сезам» занимает одно из первых мест среди телепрограмм.
56
Имеются в виду мультфильмы студии «Уорнер Бразерс» «Песенки с приветом» (1930— 1960-е гг.), многие персонажи которых были созданы американским режиссером-мультипликатором Чаком Джонсом (1912–2002).
57
Район, где сходятся штаты Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут.
— Ты знаешь, что я тут на днях читала? — прервала его Раби. — Сама, в школе нам не задавали. Книгу по греческой мифологии, это что у вас было вместо мультиков, когда ты был в моем возрасте. И знаешь, что я узнала? Что бог по имени Кронос взял серп и сделал отца импотентом. Импотентом. Это лучше или хуже того, что на койота бросают булыжник?
Закрывшись наушниками от их спора, Лекса попросила компьютер запустить программу под названием «Графика — Слил/Залил».
— Выполняю, — сообщил компьютер и нарисовал на главном мониторе полосу комиксов с лицами семи кандидатов в президенты от демократической партии, расположив их так, словно они сейчас начнут дебаты. Когда Лекса положила листы с их ходульными речами в оптический сканер, над фигурами появились рамочки с текстами, пропорциональные многословности каждого кандидата. Самое большое окошко получилось у Престона Хакетта, оппортуниста, — он был темной лошадкой, и в разных заявлениях называл своей родиной восемнадцать штатов, включая Бельгию, которую, по всей видимости, приняли в Союз, пока никто не видел.
— Готовность отбраковки? — сказала Лекса.
— Готов к выборке. Средняя длина речи до отбраковки — 3617 слов.
— Выбрасывай приветствия, шутки и ненужные исторические отступления. А также данные и статистику, которая не поддерживает напрямую их политическую позицию. Убери банальности и нелогичные выводы. Вырезай повторения очевидных фактов. Сократи языковые излишества. Вырежь недостоверные заявления и откровенную ложь. Но эти пункты пометь, потом пригодятся.
— Выполняю, — сказал компьютер, и текстовые окошки резко сократились. — Выбраковал. Теперь средняя длина речи составляет 207 слов.
— Выбрось и пометь невыполнимые обещания. А также обещания, сформулированные слишком расплывчато.
— Каков порог допустимой расплывчатости?
— Давай не слишком строго. Вырезай все, что ниже четырех по шкале Тэтчер «Гм-м-да».
— Загружаю параметры шкалы. Выполняю. — Окна сжались до крохотных кружочков. — Операция завершена. Теперь средняя длина речи составляет 22 слова.
Лекса взяла лазерную ручку и указала на изображение кандидата Хармона Фокса. Фокс зачитал голые остатки своей подрезанной речи: «Если меня изберут, я подниму налоги для богачей, сокращу военные расходы в пользу программ социального обеспечения и посажу миллион деревьев».
Лекса перевела луч на Нэна Шеффилда. «Если меня изберут, — пообещал он, — я подниму налоги для богачей, сокращу военные расходы в пользу программ социального обеспечения и посажу два миллиона деревьев».
Кто больше. Лекса ткнула в идущего следом Престона Хакетта и, к собственному удивлению, услышала самую короткую на данный момент речь: «Если меня изберут, я подниму налоги для богачей и сокращу военные расходы в пользу программ социального обеспечения».
— А про деревья ничего? — спросила Лекса.