Канарский грипп

Смирнов Сергей Анатольевич

Инга замерла и перестала дышать.

И сам Брянов только теперь понял, что Марк Модинцев, по всей видимости, был прав.

Пожалуй, он бы еще немного поужасался, если бы оказался тут один, без самой красивой девушки Москвы.

— Инга! Только не бойтесь! У нас есть шанс! — Он крепко прижал ее к себе. — Мы выберемся. Я знаю, что делать. Будете слушаться меня?

— Да… — как сомнамбула, ответила она.

— Александр Сергеевич, — вновь напомнил о себе «Павлов-2», явно почувствовав, что дело принимает плохой оборот. — Ведь там у вас нет другого

выхода. Я уверяю, что вас дезинформировали. Ваши опасения напрасны. У меня нет доказательств… но раз уж так сложилось, давайте хотя бы придем к компромиссу.

— Так, Инга! — решительно сказал Брянов, уже опасаясь, что она может поддаться вражеской агитации. — Берите фонарь и за работу!

Он сам направил ее руку в нужную сторону.

Перед ним возникла глубокая ниша, в которой стоял огромный никелированный лабораторный стол, служивший также частично вмурованным в стену саркофагом. Брянов знал: в правом отделении — доступ к тому дьявольскому источнику, бьющему из глубин преисподней, в левом — контейнер с образцами. Они подошли ближе, и Брянов увидел широкий пульт, усеянный множеством едва заметных под пылью кнопочек.

Он с трудом перевел дыхание: все, что произошло с ним и Паулем Риттером в жизни, произошло ради этой минуты.

Он изо всех сил дунул на пульт и зажмурился.

— Александр Сергеевич, ведь у вас действительно только один выход — через эту дверь, — вновь донесся дружелюбный голос искусителя. — Я просто напоминаю…

— Ведь у нас есть еще один выход… — прошептал без всякой надежды и без всякого страха Брянов, поглядев на четкие цифирки пульта. — Ведь правда?

— Правда, Саша. Есть. Я вспомнила…

Брянов вздрогнул — и посмотрел ей в глаза, в два ясных огонька.

Сердце забилось еще сильнее, до боли. Значит, она что-то помнит! Значит, есть!

Он снова обратился к пульту, сжал кулаки, расжал… и вдруг ослеп.

Инга сделала то, чего он больше всего тут боялся.

Наверно, вспоминая, в каком месте здесь есть еще один выход, она отвела луч — и закричала от ужаса… и выронила фонарик.

Наступила загробная тьма.

— Выпустите! Выпустите меня! — завизжала она, рванулась в сторону.

Брянов поймал ее во тьме.

— Тихо! Тихо! Успокойся! Нельзя!

— Выпусти меня отсюда!

— Он убьет нас!

— Врешь! Ты все врешь!

Он размахнулся и ударил ее наугад. Оплеуха удалась. Инга обмякла и забилась в рыданиях.

— Ну, тише, тише, — зашептал он. — Сейчас все пройдет. Ничего страшного нет.

Для кого не было, а для кого и было. В другой стороне комнаты лежали два скелета. Брянов, как увидел их, стал сразу смутно догадываться, что они добрались до конца — до гробницы Пауля Риттера и его ассистента. Один из этих скелетов… Брянов отгонял от себя гамлетовские размышления с одной целью — чтоб меньше дрожали руки.

— Эй, затворники! — донесся веселый голос «Павлова-2», он уловил замешательство среди осажденных. — Если уж вы так всего боитесь, предлагаю компромисс. Вы там, под дверью, строите баррикаду,

потом открываете дверь совсем чуть-чуть… Я первый бросаю вам туда оружие. Автомат. Слышите? Я делаю это первым. Бы просовываете мне образцы. Все, кроме «противоядия». Его заберите себе. Когда вы его используете, вы с вашей промытой памятью уже никому не будете нужны. Слышите? Никакой опасности. Вы отдаете мне образцы с пометкой «6» и «60». И на этом расходимся.

Марк Модинцев был прав!

— И я ухожу. Если хотите гарантий, я могу вам дать любые гарантии. Мы подгоним вам катер прямо в бухту… Если хотите больше оружия, дадим.

Инга уткнулась лицом ему в грудь.

— Саша, может, он не обманывает?..

«Ну, слава Богу! — вздохнул Брянов. — Хоть истерика кончилась».

— Инга, пока ты помнишь, что здесь есть еще один выход, ему нельзя верить. Ты понимаешь меня?

— Да, Саша.

— Мы берем еще пятнадцать минут на размышление! — крикнул он.

— Пятнадцать минут, — согласился «Павлов-2», явно еще надеясь…

— За работу, — легонько тряхнул Брянов девушку.

— Только вы держите меня за руку, ладно?

Он нагнулся за фонариком — и обнаружил, что лампочка не горит. Он немного попугал себя, но Инге ничего не сказал… и вдруг вспомнил. Курить он бросил и Пауля Риттера заставил бросить, а к зажигалке в кармане просто привык — по старой памяти. Это был знак удачи! Он сунул зажигалку девушке в пальцы.

— А фонарь? — удивилась она.

— Пока придется обойтись без него. — Он подумал, что так даже к лучшему: при таком крохотном огоньке скелетов не видно. — Держите прямо над пультом.

Инга осторожно поднесла руку к саркофагу.

— Начнем?

— Давайте, Саша… а то у меня палец устанет.

— С Богом!

Он быстро нашел третью розетку, вставил провода… подержал руку над пультом, напряг память. Змей в небе… белые колонны усадьбы!., чашка с золотым ободком… Раскаленная улица Росарио… 639… Он нажал на «шестерку», на «тройку»…

Фрагмент 22

ТАМ ЖЕ…

Кровь ударила в виски, и цифирки пульта расплылись в глазах Пауля Риттера. Боль обручем сжала голову.

— Генрих!

— Что, Пауль?!

Кажется, началось… Только тихо. Не двигайся! Он зажмурился, вздохнул, немного отстранился назад… и вдруг увидел черноволосого юношу в странной черной одежде из кожи… Александр… его сын… разве у него есть сын?…..пожилой человек на велосипеде… его отец… но не похож на отца… улица… какой-то необыкновенный черный автомобиль… «Чайка»… русское слово… пожилая женщина с голубоватым отсветом на лице… его мать… брюнетка с короткими волосами, в коричневом кожаном плаще… его жена… а где же Элиза?., невзрачный деревянный домик… зеленый забор… Понте-Риальто… ослепительная, раскаленная улица… Росарио… Росарио! Кнопки… «6»… «3»… «9»… Он стал нажимать. «1»… «6»… «6»… «1»… «9»… Жар охватил его. Так могла набрать только Элиза! Он догадался. «Кто ты?.. Кто бы ты ни был! Спасибо тебе! Ты пришел!»