Канарский вариант
Шрифт:
– Значит, так, - продолжил Игорь устало.
– Радоваться, если честно, пока нечему. Лодочка не подарок. Затонула - во всех смыслах. Вся в наносах песка. Шнорхель сгнил, но рубка цела, как каменная, хоть бы что ей…
– Ну так железо-то какое!
– вдумчиво и благожелательно поддержал старик.
– А потом, кто его знает почему, но морская вода порой - консервант! Вроде все проесть должна, а - наоборот!
– Крен на левый борт, - докладывал Игорь.
– Дифферент - на корму. Туда не подобраться, полностью
– Ну?
– выдохнул Вова.
– Дырища… Метр железа до палубы чистый, без грунта, потом песок, а поверх песка - дыра. С футбольный мяч. Начал копать, она все шире и шире… Вода так обшивку прогрызть не могла. Значит… - Он помедлил.
– Или боевое ранение, или…
– Или кто-то на лодочке уже побывал, - вырвалось у Одинцова.
– Все свинчивают до моего заезда, - заметил Василий убежденно.
– Золотое правило. Без перспективы исключений из него. Нахожу место под солнцем - солнце заходит!
– Погодите пыль пускать в свежий воздух!
– покривился старик.
– Заныли, русалки! «Дыра», «прореха»… Дай акваланг!
– Да ты чего, отец… Сорок три метра!
– Я с них всплывал!
– Ша!
– бахнул кулаком в борт Вова.
– Притихли, не на профсоюзном собрании! Ты, дед, себе бесплатной могилы не ищи. На сорока трех метрах пернешь - и дух из тебя вон… Я нырну!
– Он закинул за спину баллоны, принял из рук Игоря ласты.
– А можно я?
– вырвалось у Одинцова.
– Прошу… Мне надо… А, ребята?
– Сорок три метра!
– повторил Вова.
– Да замотал ты со своими метрами!
– взревел дед.
– Ладно, пусть ныряет чека… - с безразличной покладистостью согласился племянник.
– Осваивает мирную специальность.
Натягивая гидрокостюм, Одинцов выслушивал поспешные наставления Игоря:
– Будешь на глубине, дернешь фал один раз: прибыл! Два раза: значит, с давлением в баллонах порядок…
– Три раза, - торопливо перебил Одинцов, уже многократно прошедший экзаменовку, - значит - выхожу наверх. Сучу фалом - спасайте…
– А если потрясешь три раза?
– Запутался, нужен страхующий.
– Верно. Ну давай! Не спеши, окуни головку, отдышись, маску проверь…
– Понял.
– Смотри, тут как в разведке: одну мелочь упустишь, много чего крупного приобретешь…
Маска сидела плотно, как медицинская банка, воздух подавался обильно, и Одинцов, поглядывая на наручный глубиномер, не торопясь устремился в беззвучную, податливую глубину, ощущая, как исподволь растет давящая боль в ушах.
Он выдохнул воздух через нос и сделал несколько глотательных движений. Боль ушла.
В фиолетовом придонном сумерке увиделся черный надолб рубки с пеньками отвалившихся антенн, поникшая труба палубной пушки, ровно затянутый бархатом грязно-зеленых водорослей корпус, увязший в длинных барханах блеклого, утратившего с глубиной цвет песка.
Подплыв к крейсеру, он не без волнения коснулся шершавой поверхности изъеденного солями металла - свидетеля иной эпохи, знавшего прикосновения давно ушедших в вечность людей - теперь безымянных…
От рубки проследовал к правому борту, высившемуся над ровным песчаным наносом, углядев отгнивший от корпуса шнорхель. Следы пребывания Игоря увидел сразу: взрыхленный бархан и неглубокую лунку, вырытую у канта шва, указывающего на переборку между отсеками.
Вплотную приблизившись маской к черной прорехе, Одинцов ощупал пальцами края отверстия.
Металл ломко истончался на них, но определить происхождение пробоины было сложно; единственное, что вселяло подозрение, - ровная вертикаль правого края, словно прорезанная сваркой.
Из дыры пулей выскочила рыбка, ткнувшись в стекло маски, и Одинцов, едва не упустивший от неожиданности загубник, дернулся всем телом назад, на несколько секунд утратив ориентировку в пространстве.
Затем, вернувшись к пробоине, принялся углублять подкоп.
Плотный, словно прессованный, песок с трудом поддавался напрасно скребущим по нему пальцам, клубясь в воде и тут же оседая на прежнее место.
«Артель «Напрасный труд», - подумал он и в подтверждение такой мысли услышал сухой щелчок контрольного устройства минимального давления, призывающий к всплытию.
Призыву Одинцов с готовностью подчинился, тем более вдали мелькнул темной могучей торпедой силуэт неизвестной по породе, но явно «стремной» рыбины.
Взобравшись на катер, поведал компаньонам:
– Песок - как промерзший, не прокопать…
– А что насчет дыры?
– поинтересовался Василий.
– О ней и речь… Не понять… Без землесосного снаряда - уныряемся!
– Где ж его взять?
– поскреб подбородок самый старший человек на судне.
– Землесосный… Таким бы управиться…
– Тротил имеешь в виду?
– спросил Вова со значением.
– На него, родимого, вся надежа… Как бы вот только заправить его туда половчей…
– Это не извольте беспокоиться, - сказал Одинцов.
– Мое образование позволяет справиться с поставленной задачей. Тут три основных момента: герметизация взрывчатки, ее грамотная «оплетка» детонирующим шнуром и, главное, уплотнение…
– Что за уплотнение?
– спросил Василий.
– Уплотнение, - ответил специалист, - есть метод регулирования и концентрации разрушительной силы взрыва. С подрывной работой не знакомы? Объясняю. Если положишь шашку динамита на асфальт и запалишь ее, вороночка будет так себе… А придави шашку мешком с песочком, первая же машина, попади в образовавшуюся колдобину, через крышу без колес в кювет слетит… Ну а песка тут… - Одинцов выразительно раскинул руки.