Кандидат в коммандос
Шрифт:
Шестой час Рорабек шагал в темном растительном тоннеле, стараясь думать лишь о том, что рано или поздно убьет Мидло. За это время Джон еще ни разу не пустил мачете в ход – сама природа позволяла ему сэкономить силы, а запасы калорий из жирового депо – отложить ужин до завтрака. Время от времени Рорабек останавливался, нанося обозначения на карту. Он приближался к "краю" карты, где-то здесь должна проходить граница зоны, о которой говорил еще Депю. Незадолго до заката сержант увидел бетонный забор, верхушка которого была увита колючей проволокой. Именно здесь кончалась карта и начиналась чужая сельва, в которую Рорабек не должен был заходить. Там, за забором, кандидатов ожидал только смертный приговор – приговор дезертирам, решившим порвать с коммандос.
Рорабек повернул на север. Ночь встретила его в пути, и он уснул, подвесив гамак между деревьями.
ПОНЕДЕЛЬНИК. Сержант проснулся в шесть часов утра и плотно позавтракал, опорожнив две банки тушенки. Собрал рюкзак и снова вошел в темный коридор, в котором вилась тропа. Эту тропу вытоптали строители, которые устанавливали забор. Лесные звери поддерживали ее хорошем состоянии – Рорабек до сих пор еще ни разу не взмахнул мачете, хотя лианы вдоль тропы свисали нитями с двадцатиметровой высоты.
Маскировочный костюм сержанта полностью сливался с окружающей зеленью, сливался точно так же, как все живое сливается здесь в один сплошной рисунок: жабы, змеи, пауки и ящерицы обнаруживали себя лишь в тот момент, когда Рорабек наступал на них ногой. Время от времени гигантские прогнившие стволы с шумом и треском обрушивались вниз. Неизвестная сержанту змея атаковала его с качающейся ветви – метила в голову, отрикошетила от каски, оставив на лице слизь от своего липкого тела.
В теплом ручье Рорабек пополнил запас воды. На гигантском стволе упавшего дерева пообедал, отмахиваясь от комаров.
– Теперь в двух словах, что такое база Стед! Место гиблое, потому что даже в суровую зиму курсанты живут там в палатках, словно под куполом аварийного парашюта.
Капитан Белль зашагал по классу, заглядывая в глаза кандидатов.
– Представьте каменистый пятачок в Сьерра-Неваде и палатки, где вместо "отче наш" курсанты 24 часа в сутки повторяют: "Всегда вокруг есть пища и вода. Надо только знать, где их искать… Нет безвыходных ситуаций. Главное – преодолеть страх и растерянность. Я могу выжить, не имея ничего, кроме воли к жизни. Знания ликвидируют беспокойство и страх".
Кандидаты внимательно слушали капитана, ловили каждое его слово.
– Записывайте! Пометить на карте, где спрятал парашют! Из парашюта можно изготовить: палатку, матрац и одеяло (если набить соломой или мхом), шапку, шарф, непромокаемые обмотки… Невод… силки… да, снегоступы! Маскировочную накидку, мешок… Из металлических частей – наконечники для копья и стрел… Из ткани – очки!
Капитан прервался, выглянув в окно.
– Подождем, когда погода испортится, и тогда проведем занятия на природе… Да, сегодня я должен показать вам, как сделать передатчик из разбитой вдребезги радиостанции!
…Под конец первого урока капитан разговорился и как бы в шутку рассказал, что сам сдавал экзамен инструктора в Стеде. Перед глазами кандидатов возникли семиметровые сугробы и цепочки людей, пробирающихся к сборным пунктам, невыносимый мороз и лейтенант Белль с красными от недосыпания глазами.
– В долине Гризли мы отрабатывали выход в район сбора. Десять суток мы ползли по горам, как крысы, и никто не протянул нам руки. Голод и лишения сломали даже тех, кого мы считали самыми железными ребятами! Они тоже симулировали, разыгрывали перед инструкторами болезнь, молили немедленно эвакуировать даже не в Стед, а куда подальше… Но инструкторы были глухи к их безмозглым стенаниям – шли рядом, как призраки, и отсчитывали дни до конца испытания.
– Выходит, Стед многому научил вас, капитан? – воскликнул Мэрдок.
– И не только меня одного. Я читал откровения одного выпускника Стеда, сбитого над джунглями вьетконговцами. Этот парень стер подошвы пилотских ботинок, но все же ушел от гуков живым. Он говорил: "Я вспомнил, чему меня учили в Стеде, и сохранил хладнокровие, присутствие духа и, главное, сохранил свои носки сухими".
ВТОРНИК. Рорабек понял, что заблудился. Невероятно, но факт – сержант заблудился внутри закрытой территории!
Сначала все шло как обычно: он шел по тропинке, чувствуя, что сегодня рюкзак тяже-лее, чем вчера. Лень, могучая лень подкралась к нему из глубин организма, заставляя идти все медленнее и медленнее, считать уже не километры, а шаги…
Рорабек решил сварить обед. С большим трудом он собрал сухие ветви в этом сыром парнике и разжег костер, сварил банку тушенки, обильно посыпав мясо солью. Сержант помнил, что соль удерживает воду в организме, в условиях пустыни и джунглей ее всегда не хватает.
…Тропа исчезла так неожиданно, словно ее вообще не было. Сержант оглянулся – заросли стояли сплошной стеной, словно в один миг возникли из-под земли. Рорабек почувствовал, что задыхается от злобы. Рыча, как ягуар, сержант взмахнул мачете, и срубленные ветви посыпались на него. Как танк или бульдозер, он принялся ломиться в сельву, которая вмиг закрыла перед ним все дороги, заперла двери. С часу и до семи Рорабек сражался с лесом, пока не почувствовал, что совершенно обессилел. Споткнулся о корень и рухнул на землю, придавленный тяжестью рюкзака. Крики невидимых обезьян сказали о том, что сельва смеется над ним. В ответ Джон проскрежетал зубами…
СРЕДА. Рорабек проснулся от холода. Вчерашний психоз заставил его задуматься о своем поведении. Нет, это непрофессионально! Карта указывает, что милях в четырех на север течет река. Достаточно взглянуть на стрелку…
К своему ужасу, Рорабек увидел, что сельва украла у него компас – вчера в зарослях ремешок расстегнулся, – и Джон внутренне похолодел. В джунглях нет мха, который растет с северной стороны деревьев, в джунглях не видно звезд…
Все чаще и чаще ему приходится перелезать через гигантские упавшие стволы, подтягиваться на лианах. Одна и та же мысль нестерпимо сверлит мозг: "Мидло даже не понадобится убивать меня, впрочем, как мне уже не придется убить Мидло!"